Собравшиеся, а больше всех тыловой полковник, похлопали докладчику, и после этого гостей пригласили к столу. По одному и группами они разошлись, а я остался, некоторое время всматривался в карту, пытаясь ее запомнить, но затем тоже решил подкрепиться.
Кормили в доме графа Эстайна на славу, ничего не скажешь, и мне удалось попробовать множество деликатесов, о которых раньше я только слышал. А затем начались танцы. Красивые нарядные девушки и молодые кавалеры кружились в центре зала, и хотя я не большой любитель танцевать, кое-чему меня в родовом замке научили. Поэтому я начал высматривать партнершу. Однако в этот момент меня толкнули в бок, и я услышал разгневанное шипение:
– Что ты тут делаешь?!
Как не сложно догадаться, это была Юна Эстайн, рассерженная и сжимающая маленькие кулачки. В таком виде она была весьма привлекательна, и, улыбнувшись, я поклонился ей и ответил:
– Меня пригласил ваш отец.
– Да что… Да как ты… Да почему это…
Она не находила слов, чтобы выразить переполнявшее ее возмущение, и я протянул ей руку:
– Разрешите пригласить вас на танец.
– Нет!
Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ и, вскинув подбородок, спросил:
– Юна, этот корнет к тебе пристает?
– Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…
– А-а-а… – протянул Сьеррэ, – перед нами храбрый убийца лошадей.
– Так и есть, – стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: – Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.
Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:
– Teykla asge u fereyn num.
Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:
– Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?
«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»
Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:
– Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!
Наш конфликт привлек внимание публики. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, ударив меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что-то ответить, и я это сделал.
Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал:
– Вызов принимается. Мой выбор мечи. Место и время можете назначить сами.
– Отлично! Бьемся здесь! В саду! Немедленно!
– Согласен. Если хозяин дома не против.
Только я это сказал, как услышал голос графа Эстайна:
– Хозяин не против. Но с одним условием – до первой крови. Никаких смертей я у себя не потерплю.
Старый дворянин был хмур и невесел. Он не хотел дуэли, но прекрасно понимал, что за пределами его дома мы станем драться насмерть, поэтому принял неизбежное и выдвинул свое условие. В общем-то поступил весьма разумно. А гости были рады. Им интересно посмотреть на бой двух молодых петушков, и всей толпой, вслед за нами, они повалили в сад.
Площадку нашли быстро, широкая и хорошо освещенная садовая аллея возле дома вполне подошла. Гостям все видно, и нам места хватает. Секундантом Сьеррэ стал давешний тыловой полковник, а я обратился к майору Араку:
– Господин майор, я корнет Оттар Руговир, служил вместе с вами в сорок восьмом полку. Не могли бы вы стать моим секундантом?
– Принимается. – Он подошел ко мне и покачал головой: – Зря ты связался с этим балбесом. Он в драке хорош, и на счету три дуэли, правда, ни одной смертельной. А главное, у него влиятельная родня.
– Насколько влиятельная?
– Генерала Эрахова помнишь?
– Да.
– Он его родной племянник и все время рядом с дядей крутится. Поэтому знает о военных делах столько, сколько ему знать не положено, и думает о себе слишком много.
– Понятно. Но отступать поздно.
– Это точно.
Майор отошел в сторону. Вместе с полковником обсудил условия и вернулся.
– Значит, так, Руговир. У тебя скьявона, а у противника скьявонеска. Считай, то же самое, только у него нет защитной гарды. Бьетесь до первой крови, но он постарается ранить тебя так, чтобы ты долго не встал. Магия под запретом, только клинки. Запомнил?
– Да.
– Тогда боги тебе в помощь.
Снова Арак оставил меня одного, и мы с противником вышли на аллею. Зрители, среди которых была Юна, молчали. Секунданты замерли, и раздался вопрос графа:
– Господа, не желаете ли примириться?
– Примирение невозможно, – сказал Сьеррэ.
– Нет. – Я качнул головой.
– Вас ознакомили с правилами поединка?
– Да.
– Да.
Пауза и команда:
– Сходитесь!
Сьеррэ вскинул меч вверх, так, чтобы эфес находился на уровне лица. Стандартное приветствие, которое заучивали в фехтовальных школах для благородных. Но оно было необязательным, всего лишь жест вежливости, и я, подумав, что мой противник идиот, шагнул вперед и сделал длинный выпад.
Младший Эрахов попробовал прикрыться, но было поздно. Я оказался быстрее, и поединок завершился в мою пользу. Острие скьявоны распороло противнику ладонь и рассекло сухожилия, и он, обливаясь кровью, уронил меч и закричал от боли.
Жалобный крик Сьеррэ разнесся над садом графа Эстайна и вспугнул ночных птиц. К нему тут же бросился маг-целитель, а вместе с ним Юна и полковник. Дело сделано. Однако меня никто не поздравлял, я по-прежнему оставался чужаком. И, закинув меч в ножны, я раскланялся с майором Араком и подошел к графу Люциану, который сказал:
– Корнет, от своих слов, что моя семья вам обязана, я не отказываюсь. Но сейчас вам надо уехать. В гостиницу не заезжайте, сразу в лагерь. Ваши вещи привезут позже. Поверьте, так будет лучше. Карета уже ожидает.
– Благодарю, господин граф. – Спорить я не собирался, тем более что Эстайн был прав. – Прошу прощения, что доставил вам неудобство.
– Ничего, – по губам графа пробежала усмешка, – дело молодое. Прощайте, корнет Руговир.
– Прощайте, господин граф, – сказал я и покинул его дом.
Спустя несколько минут я уже ехал обратно в полевой лагерь за городом. Опять мне пришлось покидать место, где я влип в неприятность, но сожаления не было. В конце концов, отдохнул неплохо. Погулял, выпил, провел ночь с красивой и страстной женщиной, а потом снова выпил и подрался. Вот только жаль, что потанцевать не получилось, но какие наши годы – еще успею.
