Стало быть, Шубин раскатал губенки. Думает, раз мы одни и нам никто не помешает, я отдамся ему прямо здесь. Мечтатель!
Я огляделась. Все, как полагается. В ординаторской и диванчик имеется.
— В таком случае я спокойна за все человечество. Вы подумали насчет моей работы, Виталий Сергеевич? — сразу взяла я быка за рога.
— Знаете что, — тут же предложил он. — Давайте перейдем на «ты». Посторонних здесь никого нет.
— Ну, не знаю, — замялась я.
— А что? — В Виталии Сергеевиче появилась какая-то мальчишеская живость. — И сразу это дело отметим. Желаете выпить?
Он извлек из ящика стола бутылку ликера и показал мне.
— Так как?
— Заманчиво, — протянула я и тут же добавила: — но сегодня никак не могу. Заскочила к вам прямо-таки на минуточку. Думала, решим насчет работы, а в следующий раз где-нибудь и отметим.
Шубин помрачнел. Еще бы, такой облом. Небось все дела на сегодняшний вечер отменил.
— Вы обиделись, Виталий Сергеевич? — живо спросила я. — Да бросьте вы, ей-богу. Я ж не знала, что здесь у вас такие уединенные местечки.
Этой фразой давала ему понять, что не все еще потеряно. То бишь следующая наша встреча ему только на руку.
— Ну, раз такое дело, — он улыбнулся и развел руками. — Действительно, ничего не попишешь. А когда мы увидимся в следующий раз?
— А вы берете меня на работу? — сразу парировала я.
— Конечно.
— В «Виту-С»?
— Да.
— А кем?
— Медсестрой пойдете?
— Но у меня же нет медицинского образования.
— Не имеет значения, — отмахнулся Шубин. — Так пойдете?
— По рукам, — рассмеялась я и протянула ему ладонь.
Он взял мою руку, подержал, затем прижал к сердцу и, сглотнув набежавшую слюну, произнес низким, слегка охрипшим голосом:
— Я без ума от вас, Марина.
— Вы мне тоже очень нравитесь, — свободной рукой я потрепала его шевелюру.
— Когда же мы встретимся тет-а-тет?
— Когда скажете, Виталий Сергеевич, — я игриво высвободила свою руку.
— Завтра, — выпалил он. — Завтра вечером приезжайте ко мне в офис.
— Договорились.
— И чтобы на этот раз никаких дел, — предупредил он.
— До самого утра? — улыбнулась я.
— А хоть бы и до самого.
— Это мысль.
— Бесспорно, — обрадовался Шубин.
Я позволила ему еще раз облобызать мою руку и затем ускользнула, подобно нимфе.
Главного я добилась. Виталий Сергеевич плотно сидел у меня на крючке. Тем самым основной подозреваемый был под контролем.
Я спустилась вниз. Регистраторша даже не обратила на меня внимания, и я беспрепятственно покинула клинику. Оказавшись на улице, огляделась. Уже основательно стемнело, но не настолько, чтобы я не смогла различить в отдалении громадный силуэт Енота. Куда направлен его взгляд, я не видела, но не сомневалась, что именно в мою сторону. Никаких движений он не делал. Просто наблюдал.
Я сошла с крыльца и всем своим внутренним естеством почувствовала, что смотрит не только Енот. Наверняка Шубин тоже сверлил меня глазами из-за занавешенного окна. Неужели что-то заподозрил? Да нет, не может быть.
Не знаю для чего, но я машинально прошла мимо своего «Фольксвагена» и, выйдя на дорогу, поймала такси. Если на Решетникова охотится Шубин, то мне удастся немного поморочить ему голову. Если же преследователь не он, то тем более осторожность не будет лишней.
До решетниковской обители я добралась без приключений. Как оказалось, в столь раннее время Александр Михайлович уже спал. Я самолично убедилась в этом, поднявшись на второй этаж и приложив ухо к замочной скважине его двери. Сомнений быть не могло. Александр Михайлович относился к той категории людей, которые своим крепким сном не давали покоя другим. Проще говоря, он храпел. Теперь мне стало понятно, почему супруги Решетниковы спят в разных комнатах. Видимо, Анна Леонидовна, как человек сугубо творческий, не могла спокойно уснуть, когда под боком храпит благоверный, а это, бесспорно, нарушало естественный полет ее фантазии в области картинописания.
Чем занимается госпожа Решетникова, спит ли, бодрствует ли, меня не касалось, и потому я вышла в сад. Совершив вечерний обход и убедившись в отсутствии какой-либо опасности, подстерегающей моего клиента, посчитала свою работу выполненной и вновь заняла место перед телевизором.
Попивая кофе и просматривая фильмотеку Решетникова, я так и уснула на диване в гостиной.
Разбудил меня Александр Михайлович. Он осторожно тряс меня за плечо и звал по имени.
— Что случилось? — Я моментально вскочила с дивана, на ходу отметив по настенным часам, что нет еще и шести.
— Ничего, — виновато ответил Решетников, присев рядом со мной. — Просто я…
— Почему вы вышли из комнаты без моего ведома? — оборвала я.
— Я чувствовал себя виноватым.
— Виноватым? В чем?
— Я уснул вчера, хотя обещал накормить вас ужином по приезде.
— Не берите в голову, — поднялась я с дивана. — Простите, что эксплуатировала вашу гостиную.
— Ну что вы, — улыбнулся Решетников. — Я же вам говорил, чувствуйте себя как дома. Вы поздно вернулись вчера?
— Часов в десять или около того.
— Как наши дела? — поинтересовался он.
— Нормально, — буркнула я. — Все идет своим чередом.
Рассказывать Александру Михайловичу о том, что я тоже подверглась обстрелу со стороны Чифа и его коренастого дружка, я не посчитала нужным. Чего доброго, напугается еще больше.
— Хорошо, — кивнул он. — Тогда идемте завтракать. Ведь мы едем сегодня в клинику?
— Конечно, — уверила я его в том, что не бросаю слов на ветер.
За завтраком Решетников сказал:
— Вчера звонил Шубин.
— Да? — я насторожилась.
— Он спрашивал, почему я так рано уехал с работы.
— И что вы ему ответили?
— То же, что и всем. Сказал, что приехала племянница. Тем более что ему уже донесли об этом.
— Вот как? Интересно кто?
— Да кто угодно. — Александр Михайлович не придавал этому значения. — Новости у нас в клинике распространяются очень быстро.
— Ясно.
В половине восьмого Решетников понес завтрак жене. Я так и не видела Анну со вчерашней первой встречи. Ее визиты на первый этаж были, видимо, большой редкостью.
Пока мой клиент уговаривал жену ненадолго отвлечься от искусства и немного подпитать организм, я наметила для себя небольшой план действий.
