– Сами не маленькие, должны как-то ответственность проявлять. Написала всё на сегодня – пиши заготовки на завтра. Плох тот копирайтер, который не стремится к большему! – наставительно сказала Наташа, усаживаясь за свой стол.
– Плох тот копирайтер, который не мечтает стать Виктором Пелевиным, – тут же подхватила Кэт. – Наверное, я плох. Но я уже стал всем, кем хотел.
– А в будущем? В будущем ты совсем никем не хочешь стать?
– Ну, в будущем. Будущее будет нескоро. А может, и никогда. Чего о нём думать? Я настоящее люблю, – потянулась Кэт.
– А семья? Не будешь же ты вечно порхать с вечеринки на вечеринку? Однажды надоест.
– Ну вот, тебе надоело – и где твоя семья?.. Ладно, извини. Семья… Семья – это сложно. Я, может, хотела бы стать подругой гения. Только кто же мне так запросто даст гения в личное пользование? Гений – он же сидит-сидит тихонько, а потом – раз! – и все видят, какой он гений. И вокруг него уже тройной кордон из подруг – будущих, бывших и не теряющих надежду. А по левую руку стоит какая-нибудь кикимора с базукой и отстреливает слишком уж борзых. Меня первую и пристрелит.
– У тебя такая каша в голове!
– Главное, что без топора.
– И язык без костей.
– Зато хорошо подвешен!
– Ладно, тихо. Мне надо посмотреть, что вы сегодня сделали.
– Не доверяет нам барыня, – повернувшись к Маре, сказала Кэт.
Наташа метнула в её сторону ледяной взгляд – перебор.
Мара показала пальцем на наушники, потом на экран – воспользовавшись свободной минуткой, она пересматривала трейлер фильма, в котором снялся её новый кумир.
Наташа листала сообщения, написанные от имени разных людей: не придраться, не догадаться – хорошо работают эти двое. Но чтобы не расслаблялись и не халтурили – надо их держать в постоянном тонусе.
– Ну, неплохо, – сквозь зубы сказала она. – Но есть два замечания. Мара, обрати внимание на своего непосредственного начальника. Да, спасибо. Надо писать интересно, а ты пишешь непонятно. Попроще нельзя?
– Проще не будет интересно. Чтобы всё это понять, достаточно нормального среднего образования.
– Короче, ты меня услышала – попроще. У нас молодёжная сеть, а не выпендрёжная. Теперь к вам, мадемуазель Каша-без-топора-в-голове. Можно поменьше этих непонятных выражений?
– У нас же молодёжная сеть, – огрызнулась Кэт, – это сленг, все его знают.
– Заказчик не знает! Если он посмотрит и ничего не поймёт – у нас будут проблемы.
– Так мы для заказчика работаем или для аудитории, которую надо привлекать? – уточнила Мара.
– Аудиторию надо привлечь! – отрезала Наташа. – А заказчику – понравиться! Ну, соберитесь! Вы же профессионалы у меня! Постарайтесь, как вы умеете!
Глава девятая. Гора по имени Оруэлл
Середина недели – наивысший пик усталости. Надо только донести голову до подушки, и глаза закроются сами собой, и тело станет прозрачным и невесомым, и заструится по комнате колдовской туман. В тумане этом невидимые рабочие сцены быстро-быстро сменят декорации, глядишь – и нет уже никакой комнаты, нет и тумана, он почти рассеялся, и сквозь него явственно проступают черты незнакомого, но узнаваемого города.
Наташа стояла посреди улицы. Тени теней плясали на тротуаре. По обеим сторонам высились невероятно узкие трёхэтажные домики, собранные из узорчатых металлических конструкций. Тонкий, но прочный металл был кипенно-белым, отчего постройки казались кружевными. Из кованых кружев в самых неожиданных местах выглядывали окна, в которых навсегда застыло отражение неба над каким-то городом в горах.
Это небо во всех окнах – единственная недоработка здешних градостроителей. А если девушке хочется увидеть своё отражение? Наташа опустила глаза вниз – сегодня на ней были хрустальные туфельки, не уступающие изяществом кружевным домам, и при этом удобные, как старые разношенные кеды. Потом случилось нечто странное: она словно раздвоилась, разом превратилась в наблюдателя и объект наблюдения, и с восхищением взглянула на себя со стороны. Хороша! Стеклянное платье-колокол чуть выше колена сидело идеально. Только под дивным этим прозрачным колпаком не было никакой другой одежды. Молодец, что тут ещё скажешь! Вышла в город практически голышом! Но стыда не было – только досада на собственную неосмотрительность.
Редкие прохожие не обращали на неё никакого внимания. То ли тут модно так расхаживать, то ли они просто не видят её. А те, кого не видит она, должно быть, ужасаются – или восхищаются. Лучше не думать об этом и просто идти вперёд, как ни в чём не бывало.
Наташа завернула за угол и наткнулась на Рыбу, который будто поджидал её, кутаясь в чёрный, как у Зорро, плащ. Не говоря ни слова, он великолепным движением сорвал с себя этот плащ и накинул Наташе на плечи. Чёрная ткань приросла к стеклу, вернее будет сказать – впиталась в него, как краска – и Наташа стала обладательницей маленького чёрного платья на жестком каркасе.
– Ты настоящий волшебник, – смеясь сказала она Рыбе. Но его нигде не было – ни рядом, ни там, в конце свивающейся спиралью длинной улицы.
Наташа вернулась под сень кружевных домов. Рыбы не было и здесь. Подул лёгкий ветерок, и металлические конструкции запели – каждая на свой лад.
– Улица поющих кружев, – восхищённо сказала Наташа, и вязь незнакомых букв на стене, словно переключившись в нужную кодировку, сложилась в разборчивую фразу: «Улица поющих кружев». Чуть ниже висела табличка с надписью «Закрыто-открыто». Наташа подошла поближе, дотронулась рукой до диковинного объявления. От её прикосновения первое слово оттаяло, потекло вешними ручьями и проросло новым смыслом: «Заходите – открыто».
Наташа нырнула под кружевную арку, прошла сквозь поющую галерею и увидела Рыбу. Он стоял возле прилавка в крошечной лавочке и сыпал в позеленевшую от времени медную тарелку металлические многоугольники. А вокруг висели шляпы, шапки и колпаки. Невероятные, немыслимые, совершенно непрактичные, они заполняли всю лавочку. Шляпы свисали сверху в виде светильников, шляпами были обиты прилавок и стены, и за кассой (больше похожей на смешной колпак с тремя ушами) тоже, кажется, стояла высокая стройная шляпа…
В следующее мгновение Наташа и Рыба уже шагали вдвоём по кружевной улице. Эпизода с плащом и стеклянным платьем словно не было вовсе – а может быть, он просто приснился Наташе. Не так, как снится Рыба и его город, а просто приснился, как прежде снились ничего не значащие, не связанные между собой вещи и события.
–Я рад, что ты снова здесь. Давай ненадолго остановимся. У меня есть для тебя подарок, – сказал Рыба. Расстегнул крючки на одном из своих многочисленных карманов и достал широкую атласную ленту. Этой лентой, как бинтом, он плотно обмотал Наташину голову, а затем скомандовал:
– Ну, укладывай, укладывай же! Скорее, пока оно не запомнило эту форму!
