Сквозь частично прозрачные стены были видны диковинные многоколёсные велосипеды – по левую руку, и ряды двухэтажных автоколымаг – по правую. Ситуация прояснилась: Рыба и Наташа едут на прогулку в частном экипаже, и застряли в элегантной столичной пробке.
Первый этаж громоздкого транспортного средства напоминал сильно обезображенный тюнингом салон обыкновенного автомобиля. Узорчатые резные стены были сделаны из стекла и блестящего белого металла. На потолке завис литой стеклянный дракон, или змей, или какой-то дальний его родственник.
– Это кто у тебя? – спросила Наташа.
– Вымышленное чудовище. Покровитель путей и путешествующих. Кроме него, здесь нет ничего интересного. Лучше возвращайся наверх. Скоро выберемся из города, и вокруг будет много примечательного.
– А можно остаться?
– Можно. Просто оттуда лучше будет видно то, что вокруг.
– А отсюда лучше будет видно тебя. Куда мы едем и зачем?
– За город, в замок моей матери. Сегодня она нас примет.
Наташа впилась ногтями в обивку дивана. Значит, очень скоро они узнают, где пролегает дорога между хрупким и жестким миром.
Она попробовала представить эту дорогу – горный перевал. С одной стороны – Москва, с другой – столица Просвещенной Империи. А может быть, не перевал, а тоннель. Спускаешься под землю где-нибудь в районе Владыкино, а выходишь уже здесь, возле галереи на набережной. А может быть, им предстоит путь неблизкий. Где-то в джунглях Амазонки стоит древний храм. Храм – это портал. Портал ведёт в какие-нибудь дебри здешнего мира. Но это неважно. Важно, что скоро они узнают всё наверняка. И смогут встретиться наяву!
Нескладный четырёхколёсный автомонстр неторопливо полз по проспекту.
– Без второго этажа эта колымага могла бы развить большую скорость! – не выдержала Наташа.
– Мы спешим? – удивился Рыба. – Мать всё равно не сможет принять нас раньше назначенного времени. Кроме того, по столице не полагается ездить слишком быстро.
– И без украшений было бы лучше. У нас делают автомобили обтекаемой формы. Для автомобиля важна скорость!
– Я не собираюсь участвовать в соревнованиях. Мне надо просто доехать до места.
Свернули на широкую полупустую улицу, и сразу стали двигаться быстрее. Рыба предложил выбрать музыкальное и ароматическое сопровождение, чтобы поездка прошла приятнее. Наташа сказала, что ей приятно находиться рядом с ним без всякого сопровождения.
– Когда ты сегодня заснула ко мне, всё было как обычно? – спросил Рыба
– Я… как будто заблудилась. Всё было как во сне. Ну, как в обычном сне. Я искала тебя и не могла найти.
– Потому что меня не было здесь. Я сидел около твоей кровати, стерёг твой сон. Тебе нужно было крепко-крепко заснуть, чтобы не проснуться посреди дороги.
– Так смешно. Ты был там, а я была здесь.
– Ты была и там, и здесь. Там ты спала и во сне крепко держала меня за руку, чтобы я не исчез. И в то же время ты была здесь и искала меня. Но я всё-таки проснулся и покинул тебя: пришло сообщение от секретаря моей матери. Она нас очень ждёт.
– А вдруг она меня не увидит? – спохватилась Наташа.
– Не беспокойся. Мать – из древнего рода торговцев. Настоящий торговец не упустит из виду ни одной редкости.
– Ну, хорошо, а если я её не увижу?
– Такую женщину просто невозможно не заметить.
– А всё же? А вдруг?
– В таком случае я сам спрошу у неё про телефон и про то, как он у нас очутился. А ты будешь подсказывать нужные вопросы.
– Слушай, а как же твоя работа? Ты что же, прогуливаешь? А заказы кто делать будет?
– Вернёмся – и сделаю всё, что полагается. Я не знаю, что мы услышим. Вдруг…
– Лучше молчи, – Наташа запечатала его рот своей ладонью, – а то страхи материализуются!
– М-м-м… Я опасаюсь этого, – продолжал Рыба, – а работа – лучший способ упорядочить мысли.
Наконец они выбрались за пределы столицы. Нескладная повозка стала набирать ход.
Как на дне чаши, город покоился в долине, окруженной горами. Дорога медленно поднималась вверх, петляя и кувыркаясь. Казалось, что она сделана из разноцветных деталей детского конструктора. Арки, горки, трамплины – всё как будто сложено из кубиков.
– Это чтоб не заблудиться? – спросила Наташа.
– Чтоб не сойти с ума от однообразия.
– Многие сошли уже?
– Неизвестно. Никто не рискует делать одинаковые трассы.
Двухэтажная колымага уверенно карабкалась в горы, как крошечный фуникулёр, так что Наташа была вынуждена признать некоторые преимущества здешнего транспорта.
– А сколько лет твоей маме? – спросила она.
– Сто тридцать.
– Такая старушка?
Рыба ничего не ответил.
– Это же в каком возрасте она тебя родила?
Снова молчание.
– Тебе самому-то сколько?
– Семьдесят три.
– Что?! Да ты врёшь!
– У вас какая средняя продолжительность жизни?
– Ну, лет сто. А у вас?
– Лет двести.
– Тогда всё правильно, – успокоилась Наташа. – Вы же все долговязые как слоны. А слоны живут дольше. И дольше развиваются. Бывает год за два, а у вас – два года за один. Значит, тебе по нашим меркам… лет тридцать шесть с хвостиком.
– Почему это с хвостиком? – Рыба недовольно заёрзал на водительском месте.
– Это так говорится. Не в том смысле, что у тебя сейчас вырастет хвост! А выглядишь на все сорок.
– А ты – на все пятьдесят.
– Будем считать это попыткой сделать комплимент и замнём тему, – сказала Наташа.
Покорив самую высокую вершину, двухэтажный автомобиль начал спускаться в соседнюю долину.
– Слушай, а если у вас два года как у нас – один, то в каком возрасте у вас… Ну, можно друг с другом? Это самое… – Наташа замялась.
– Объединить две жизни в одну? – догадался Рыба.
– И это тоже…
Оказалось, что в хрупком мире никто не создаёт семей до пятидесяти лет. Есть, конечно, исключения, и запретов не существует: достигнув двадцатилетнего рубежа, каждый волен хоть на следующий день соединить свою жизнь с жизнью другого человека. Но это считается неприличным. А в хрупком мире свято соблюдают приличия. Создавший семью до вступления в возраст зрелости бросает тень на весь свой лар. Считается, что до пятидесяти лет человек хрупкого мира не способен полюбить по-настоящему. Но познавать других и себя ему не воспрещается, и даже настоятельно рекомендуется, так что молодые люди активно встречаются, проводят вместе время, заводят романы сразу с несколькими партнёрами.
