– Не надо разуваться. Проходите так. Вчера концерт был.
И Наташа прошла так.
Из тесной прихожей, сквозь узкий лаз между двумя шкафами, она попала на просторную кухню. Мальчик уже стоял у плиты и варил кофе.
Наташа осмотрелась. Стены, выкрашенные синей краской, были увешаны афишами, кое-где заляпанными жиром, украшенными автографами, подпалёнными, с оборванными краями. Под потолком висела голая электрическая лампочка. На широком окне, которое красили ещё при царе Петре Алексеевиче, не было занавесок, зато на подоконнике стояли в два ряда запылившиеся трёхлитровые банки с домашними заготовками. За окном виднелась крыша соседнего дома. Мебель, однако, была новая, стол – без скатерти, но чистый, и следов упадка в целом не наблюдалось.
– А почему ты не в школе? – спросила Наташа у мальчика.
– Так ведь вчера концерт был, – пожал он плечами.
Наташа решила воздержаться от дальнейших расспросов. Видимо, на всё будет один ответ.
Она выложила на стол сдобу, которую купила на вокзале, и они с мальчиком молча позавтракали.
– Спасибо. Кофе очень вкусный. А где тут у вас можно душ принять? – осторожно спросила Наташа. – Ну и всё такое…
– Туалет в конце коридора. Ванная рядом. Я сейчас посмотрю, не спит ли там кто. Вчера же концерт был.
Сантехника выглядела вполне удовлетворительно. В ванне никто не спал, по счастью. Мальчик достал из-под раковины невысокую табуреточку, встал на неё и зажег газовую колонку.
– Если кипяток пойдёт – выключайте воду и снова включайте. Если холодная вода – то надо подождать, – предупредил он. – Дверь не закрывается, но все спят, вам не помешают.
– Потому что вчера концерт был, – догадалась Наташа.
В ванной комнате обнаружилась окно. Наташа встала на цыпочки. За окном виднелся двор, узкий, как шахта лифта, с маленькими окнами-бойницами, неравномерно разбросанными по стенам. В таком же окне напротив, только этажом выше, курил мужчина. Он помахал Наташе рукой и дал понять, что будет рад видеть её у себя в гостях. Закрыл окно, подышал на стекло и вывел пальцем номер дома и квартиры. Снова распахнул окно и стал делать приглашающие жесты. Тут только Наташа сообразила, что на ней ничего нет, и поспешно задёрнула окно непрозрачной пластиковой шторкой в мелких динозавриках.
Когда она – чистая, накрашенная, нарядная и надушенная – вышла на кухню, мальчика там уже не было. Вместо него хозяйничал высокий худой мужчина с младенцем на руках. Мужчина варил кашу и суп, покачивал ребёнка, и в свободные мгновения умудрялся подходить к столу, чтобы отхлебнуть из чашки кофе и откусить от принесённой Наташей булочки.
– Спасибо, очень вкусно, – с набитым ртом сказал он. Потом, словно вспомнив о чём-то, отломил от булочки половину, раскрошил на мелкие кусочки, подошел к заставленному банками окну, открыл форточку, к которой снаружи был приколочен небольшой козырёк из фанеры, и высыпал на него крошки.
Всё это он ловко проделал одной рукой, потому что второй, как крупного кота, придерживал дремлющего младенца.
Вскоре за окном послышалось хлопанье крыльев. Эскадрилья чаек произвела несколько учебных полётов вдоль стены дома, а потом каждая птица схватила свою долю – и эскадрилья умчалась. Появился и кот – довольно поджарый и ободранный серый зверь. Посмотрел на Наташу, презрительно сказал «Мэ!» – и выпрыгнул в форточку. Через пару минут он уже сидел на крыше напротив и умывался.
– Мне кажется, что я во сне! – сказала Наташа.
– Правильно вам кажется, – охотно поддержал беседу мужчина, – наш город и есть сон. Сон, однажды приснившийся Петру Первому. Пётр был царь и очень верил в себя. Он решил воссоздать свой сон наяву, во всех подробностях. Погубил многих, но получилась лишь модель сна. Сон нельзя построить – никто не будет смотреть чужой сон против собственной воли. Людей интересуют только их собственные сны.
– Но почему мне всё-таки кажется, что это сон, а не его модель?
– Потому что в нашем языке нет слов, а у нас нет воспоминаний, данных нам в ощущениях, для того, чтобы почувствовать и описать этот город. Проще сказать «это сон», чем подбирать нужные слова.
– А вы часто видите сны? Такие, которые потом помните весь день? Вы можете описать их?
– Правильно описать сон можно, только находясь в пространстве этого сна. Живя его логикой. Отсюда, из нашей реальности, ты опишешь разве что макет сна. И получится как у Петра Алексеевича.
Кот, который ещё недавно сидел на крыше напротив, вновь зашел на кухню из коридора. Укоризненно поглядел на Наташу, потом забрался под стул, на котором она сидела, и вскоре вынырнул оттуда с огромной обглоданной костью в зубах.
– Давай её сюда, – скомандовал мужчина с младенцем. Кот легко запрыгнул на мойку и положил туда свою добычу. Кость была торжественно промыта под струёй холодной воды, после чего её поместили в суп.
– Вы ведь и обедать к нам придёте, я правильно понял? – спросил этот чудо-повар.
– Нет, наверное, нет. Спасибо вам за интересную лекцию, – поднялась с места Наташа, – но мне пора, меня ждут.
Натянула пальто, которое оставила на спинке стула. Подхватила сумку. И бочком-бочком вышла в прихожую. Входную дверь никто и не думал запирать, поэтому из гостеприимной квартиры удалось выбраться без помех. Звякнул лифт, которого утром здесь ещё не было. Наташа ущипнула себя за руку – нет, она точно не спит. Лифт звякнул снова. Двери медленно разъехались в стороны. Не дожидаясь встречи с неведомым пассажиром, который, возможно, прибыл на третий этаж прямиком из ада, Наташа побежала вниз по крутым ступенькам и, не сбавляя ходу, выскочила во двор. Калитка с кодовым замком была распахнута настежь. Зато пропала дверь, ведущая в проходной подъезд. Скорее всего, она затерялась среди прочих дверей, и опытным путём её вполне можно было бы найти. Но Наташа не стала этого делать.
Она вылетела на улицу Марата и опрометью кинулась прочь от странного дома. Перемахнула Невский – и только там, посидев на остановке и немного успокоившись, развернула карту города.
Тут же рядом с ней возник тихий дедуля с седыми кудрями до плеч и спросил вкрадчиво:
– Подсказать вам дорогу?
– Подскажите. Мне вот сюда нужно, – Наташа ткнула пальцем в карту.
– Это нет ничего проще, – улыбнулся дедуля, – вам нужно дождаться десятого троллейбуса, и он привезёт вас прямо в нужное место. Я тоже десятого жду, я подскажу вам, когда выходить.
Наташа собиралась поймать машину, но теперь ей стало неловко перед этим милым человеком. Он ей предлагает помощь, а она – вильнёт хвостом и умчится? Ладно, времени ещё достаточно – можно и на троллейбусе. Она убрала карту и стала разглядывать дома вокруг. Удивительно, что здесь, среди таких зданий, среди бродящих по улицам призраков великих исторических деятелей, в качестве средства передвижения используют обычный троллейбус или автомобиль. Кареты – пусть даже на электрической тяге – вот что было бы уместно тут.
