– Я тебе остекленею! – в отчаянье крикнула Наташа и отвесила ему пощёчину. Раздался тончайший звон, словно прикоснулись друг к другу краями два хрустальных бокала. Но порозовевшая от удара щека вновь стала холодеть.
Рыба остывал, совсем прозрачным стало его лицо, скоро он станет стеклянным призраком этого леса. Не дождётесь же! Наташа стала глубоко дышать, разгоняя кровь, и хлопать в ладоши. Кое-как отогрев руки, она обняла Рыбу, поцеловала его, как спящую красавицу. Лицо потеплело, порозовело. Дрогнули прозрачные веки, глаза посмотрели осмысленно, но как-то беспомощно.
– Мы сейчас уснём отсюда! – скомандовала Наташа. Отогрела дыханием его прозрачные руки, прижалась к нему, прикрыла свои глаза его ладонями. И тут лес снова дохнул холодом, уже в полную силу…
Они очнулись в шезлонгах на крыше небоскрёба. По небу плыли разноцветные облака правильной геометрической формы. Всё вокруг было очень правильным, геометрическим и разноцветным, и это, конечно, был очередной общий сон. Предупредительный официант поднёс им ярко-красные кубические бокалы с безвкусным шипучим напитком, вроде снимающего похмелье аспирина, и это было очень кстати: и у Рыбы, и у Наташи головы болели так, будто они совсем недавно безуспешно пытались поставить мировой рекорд по литрболу.
Крыша была восьмиугольной и очень широкой, в центре помещалась трапеция бассейна, наполненного синей-синей водой. Из воды торчали разноцветные резиновые шапочки с упакованными в них людьми. Некоторые купальщики подходили к ярко-желтому прямоугольнику трамплина у края крыши и прыгали вниз. Возможно, где-то там протекала река. А может быть, эти люди, насытившись отдыхом, не желали возвращаться на работу и заканчивали свою жизнь на пике удовольствия.
– Отогревайся на солнце и не смей стекленеть! – приказала Наташа. – Я тебя чуть не потеряла!
– Не могли же мы умереть во сне.
– Но ты мог испариться и унестись в другие сны, далеко-далеко от меня. А я без тебя так бы и бродила по этому долбаному лесу, пока не проснулась. А потом – кто знает – нашли бы мы друг друга снова?
– Конечно, нашли бы. Спасибо, что не дала мне замёрзнуть. Знаешь, я на какое-то мгновение почувствовал себя уже почти вылепленной чашкой, которая застывает на столе у мастера. Ещё немного – и материя станет прозрачной, плотной. Из чашки можно будет пить. В ней будет гореть живой огонь. Но она уже не будет живая. Она живая – только пока прикасаешься к ней руками, что-то лепишь из неё.
– Значит, больше не будем рисковать? – спросила Наташа. Язык еле ворочался во рту, был каким-то отдельным, непослушным живым существом, которое, ей назло, не испытывало никаких проблем с самочувствием.
– Вот ещё. Только завтра засыпаем от тебя, – сказал Рыба и медленно перевернулся в своём шезлонге.
Глава тридцать третья. Героические боги и богические герои
Наташа жила теперь реальной жизнью. Как все, и даже лучше. Возвращалась с работы и дожидалась любимого человека. Они засыпали вместе и видели один сон на двоих. Правда, просыпалась Наташа всегда одна – но это оттого, что любимый человек вставал раньше и уходил на работу. Завидная доля – если не вдаваться в детали.
Для того чтобы видеть общие сны, обоим пришлось изменить режим. Рыба позже ложился и просыпался уже перед самым выходом на работу. Наташа засыпала в десять, и вставала в пять. Оказалось, что это и полезно, и удобно. Почему-то все важные деловые вопросы в этом мире решаются с утра. И выигрывает тот, кто уже несколько часов на ногах, сделал пару гимнастических упражнений, спокойно позавтракал, принял душ, не спеша собрался, ничего не забыл и заранее прокрутил в голове весь разговор.
После одного такого разговора, из которого Наташа вышла безусловным победителем – не потому, что была таким уж великим переговорщиком, а потому только, что собеседник оказался абсолютной совой, – её подкараулил Митя.
– Чемпион мира по убалтыванию должен помогать ближним! – заявил он. – Ну-ка, назови три самых главных продукта!
– Продукта чего?
– Питания! Когда идёшь в магазин, без чего нельзя обойтись? Три пункта.
– Масло подсолнечное. Бананы. И йогурт с шоколадной крошкой, – выпалила Наташа.
– Так, понятно, ещё одна очень особенно одарённая. Но пока что лидирует Гогога. Его список – коньяк, другой коньяк, подешевле, и желейные мишки со вкусом кока-колы.
– Да что тебе надо-то? – удивилась Наташа.
Митя огляделся по сторонам – никто не украдёт его гениальную идею? И, по-братски приобняв Наташу за плечо, поделился своими планами. Ей он доверял больше, чем самому себе: она не только никогда не позарится на его задумки, но ещё и обязательно подскажет что-нибудь дельное.
Итак, Митя выводит на рынок кетчуп с имбирём и васаби. Вернее, выводит его одна крупная компания, давний и верный партнёр «Прямого и Весёлого», а Мите выпала грандиозная честь обставить появление нового товара с шиком и блеском. Он уже пустил пыль в глаза заказчику, предложив ему несколько опробованных идей в блестящей упаковке. И тут его посетило вдохновение.
Митя три дня перекусывал на бегу, спал по пять часов вместо привычных девяти, весь измаялся – но это была приятная маята. Зато теперь он мог похвастаться оригинальным проектом, самостоятельно придуманным и реализованным. Он договорился с сетью продуктовых магазинов и одним гипермаркетом о совместной акции, суть которой заключалась вот в чём: каждое утро специально нанятый человек будет «забывать» на упаковочных столиках и в корзинках списки продуктов, якобы нацарапанные от руки какой-нибудь тётей Зиной. Помимо четырёх-пяти необходимых товаров, там будет значиться вышеупомянутый кетчуп с имбирём и васаби. По мысли Мити, люди, склонные повторять друг за другом, непременно заинтересуются новинкой, пойдут и совершат покупку. Нужно теперь только понять – какие продукты пользуются у людей особенной популярностью. Магазины делиться такой информацией отказались. И вот бедный Митя сам проводит опрос.
– Хорошая идея, – одобрила Наташа, – за кем ты её повторил?
– Да ни за кем! Нашел в тележке чей-то забытый список – и меня осенило!
– Ну, хорошо, ты его нашел один раз. А если я целую неделю буду ходить в супермаркет и каждый день находить в своей корзине бумажку с одним и тем же списком, написанную одним и тем же почерком – я пойму, что это реклама.
– Не волнуйся, тут всё просчитано. Я потому и хожу в народ, собираю мнения. Записки будут разные. И бумажки, и почерк, и порядок продуктов. Единственное сходство – везде будет наш кетчуп. Я своих девчонок посажу писать. Ну и людей попрошу помочь: на совещаниях всё равно делать нечего, не все же комиксы рисуют. Ещё мы будем менять торговые точки. А потом используем эти списки для щитовой рекламы. Понять бы, что нормальные люди покупают, а то у нас одни оригиналы кругом.
– Ты пойди лучше в универмаг и опроси народ там. Или знаешь – отправь своих девочек. Они симпатичные, люди с удовольствием обсудят с ними свои гастрономические пристрастия.
