– Ноги ему повреди, – посоветовал другу Еруслан, – и будь готов, если он обернется.
– Сделаю что смогу, – вздохнул Иван, – но думаю я, он меня одним ударом положит.
– Верь в победу!
Иван только снова вздохнул в ответ. Вольга традиционно никакого оружия не взял, даже кольчугу не надел, был в простой рубахе, с вышитым причудливыми завитками воротом.
– О, – улыбнулся Вольга своему сопернику, – старый знакомый! Все-таки не выбрал ты правильную сторону, как я вижу.
– Жизнь покажет, кто тут правильный.
– Да уже этот день все покажет. Давай так: ты сдаешься прямо сейчас, и мне не придется тебя ранить. Чего время-то тянуть?
– Победи вначале, потом хвались.
– Как знаешь, – Вольга широко и доброжелательно улыбнулся, – я предлагал.
– Готовы? Начали.
Микула отошел в сторону. Иван тут же нанес удар булавой, но она задела только воздух.
Вольга уже обернулся соколом и взлетал в небо. Иван не смутился, он поднял с земли камни и принялся швырять в кружащего над ним сокола. Камни летели быстро и далеко, но сокол ловко уходил из-под удара. Наконец, набрав нужную высоту, Вольга-сокол резко начал пикировать вниз, скорость была огромной, Иван приготовился ударить подлетающего Сокола булавой, но в десяти аршинах над землей сокол неожиданно обернулся. На Ивана сверху с огромной скоростью налетела тридцатипудовая туша матерого медведя. Медведь тут же снова обернулся Вольгой, богатырь прошелся над распластанным по земле соперником, внимательно осматривая его.
– Наверное, что-то у него сломалось, но это богатырь, у него быстро все заживет.
Иван лежал без сознания, лицом уткнувшись в землю, и признаков жизни не подавал.
– Ну смотри, Вольга, – сердился Микула, подходя к лежавшему Ивану, – если ты его убил…
Иван тихо застонал.
– Живой, – обрадовался Вольга, – у медведя туша не острая, не мог я так богатыря убить.
– Дышит, – возвестил Микула, – ничего не оторвано, переломы, если есть, заживут.
– Объявишь меня уже победителем или мне его на спину перевернуть? – поинтересовался оборотник.
– Вольга победил! – зычно пробасил Микула. И уже тише, обращаясь только к победителю, сказал: – Да что ты делаешь, чуть не убил мальца…
– Какого мальца, – смутился Вольга, – ему лет уже сорок или даже больше, а выглядит юнцом, потому что богатырь. Я вот лет на сорок выгляжу, если бороду сбрею, ты же меня мальцом не будешь кликать.
– Да он же только чему-то научился, а ты его со всей силы…
– Если бы я бил его со всей силы, он бы не дышал уже, – сообщил Вольга, – я его легонько, мягкой, меховой медвежьей попкой. Ты же видел, царю Гороху зверя южного дарили с рогом на носу. Вот представь, что было бы, если бы я в такого зверя обернулся.
– Не можешь ты в такого зверя обернуться.
– Это почему это?
– Тебе, чтобы в зверя превратиться, надо хорошо его знать, и повадки изучить, и движения. Ты потому за зверьем постоянно и наблюдаешь. Так что только те звери, что в наших краях водятся, для тебя подходят.
– Много ты знаешь, чего я могу, а чего не могу… – обиделся Вольга.
– Не первый год за тобой наблюдаю.
– Я бы даже сказал – не первый век, вот только, Микула, сдается мне, ты придираешься: что ко мне, что к Святогору. Вчера Лютополк ухо откусил берендейскому воеводе, а ты – молчком. А если мы со Святогором побеждаем – так сразу возмущаешься: то не так, это не этак.
– С вас спрос особый.
Вольга легкой походкой подошел к селянину поближе. Он легко положил руку на плечо пахаря и слегка сдавил. Хоть и выглядело это как дружеский жест, но Микула заметно напрягся, он попытался снять руку, но Вольга держал крепко.
– Я вот вообще не пойму, чего ты полез во все это. Тебе же все равно, кто правит, князь или царь. Если бы не ты с турниром этим, мы бы уже Даниила громили под Киевом.
– И сколько русских людей полегло бы… – Микула силился убрать руку с плеча, но Вольга не уступал.
– Люди умирают, и это печально. А держава живет и крепнет.
– Чего это ты как Святогор заговорил? Это он у нас только державу и видит, а людей не замечает. Вы с ним раньше не больно-то дружили.
– А сейчас мы друзья – водой не разольешь. Потому что пора уже этот балаган заканчивать. Тебе самому-то как, хорошо жить не на Руси, а в каком-то Тривосьмом царстве? В Киев через граничные кордоны ездить?
– Меня на кордонах не останавливают.
– И этот человек обвиняет нас, что мы о людях не думаем… – Вольга снял наконец руку с плеча Микулы. Если он собирался показать, что силой не уступает пахарю, то получилось достаточно наглядно.
Микула потирал плечо, сердито глядя на Вольгу, а тот продолжил:
– Ты заметил, что богатыри часто тройками собираются? Это не правило, конечно, но часто слишком так случается. Хоть на молодых глянь из стана Даниила: трое и Колыван отдельно. А большая тройка – Илья, Добрыня да Алеша? А я вот думаю, что настоящая большая тройка – это ты, я и Святогор. Если бы мы вместе держались, никто нас одолеть бы не смог. А мы собачимся промеж собой столетиями. Ты подумай, Микула, для тебя место в наших рядах открыто. Подумай, с кем ты. Представь, что мы проиграем. Это невозможно, но ты представь. Ведь Русь попадет в лапы этого рыбоглазого и его нечисти людоедской, Баюна. И ты, Микула, будешь тому виной.
Вольга легкой походкой направился прочь, оставив Микулу мрачным, как туча перед бурей.
На холме люди уже толкались между собой, пытаясь занять места с лучшим обзором. Паузы между боями были продолжительными, и люди со скуки чесали языками:
– Святогор непобедим.
– Это ты чего – против княгини, что ли?
– Так я из Копытово родом, за кого мне еще быть? Святогор однажды нашу деревню один оборонял от целой ватаги разбойников. Они наглые были, самоуверенные. Если бы не он, вырезали бы нас всех подчистую.
– А чего против законной княжны выступает, раз такой герой?
– Так царь там. Внук царя Василия. Вон, молодой и красивый, слева стоит от Святогора.
– Ах царя Василия… ну тогда понятно. Этот толстый бурдюк только и умел, что войны проигрывать да налоги новые выдумывать. Только внука его нам и не хватало. Вот уж счастье будет.
– Царь все равно главней всех князей; скажи, Емеля?
– Царь важней, это уж точно.
– А вот киевские князья с этим не согласны, и пока они побеждают.
– Тоже мне побеждают – три победы против двух, турнир только начался.
– Тише вы, – зашумели вокруг, – начинается, Микула таблички тащит.
– Кто, кто в этот раз? Вольга будет?
