— Откуда же тогда наш хозяин знает язык? — спросила однажды Аня у бывшей соратницы по мытью посуды.
— Дела, — коротко и емко ответила женщина, уплетая припасенный брюнеткой кусок свежего хлеба, за который в скором времени расплатилось Анино солнечное сплетение, ставшее преградой на пути следования огромного кулака местного цербера.
Пропев до конца «Подмосковные вечера», Анна воззрилась на присутствовавшего в зале хозяина. Тот дал отмашку продолжать в том же духе.
Следующая неделя прошла в борделе под знаком неожиданного приобретения: знатный голос из далеких краев привлекал клиентов, жадных до новинок. Аня выступала в темноте, скрывающей изувеченное лицо, это стало еще одним доходом для борделя: посетители делали ставки, гадая о причине сценической теневой завесы. Обнаружилась закономерность: Аня поет — драк нет. Самое благотворное влияние оказывали на посетителей детские песни.
— «Не нужна мне малина…» — Аня откровенно издевалась над слушателями, распевая мелодии из «Буратино», «Электроника» и прочих шедевров детского синематографа.
А народ веселился, подпевал: «Йо-хо-хо, и бутылка рома!»
Настал день, и Аня предстала перед публикой во всей красе: заботливые руки знахарки и волшебные исцеляющие мази без остатка свели всю синеву с кожи, лишь маленький шрам на верхней губе напоминал о незавидной участи, выпавшей на долю иномирянки.
Теперь, когда Анины выступления полностью заменили выступления бывшей примадонны, девушка всерьез задумалась о своей безопасности. Да только как высказать свои мысли, если из викенского языка знаешь лишь ругательства да еще несколько слов?
И Аня решила сыграть: при очередном приеме пищи девушка изобразила приступ кашля, вылезающие из орбит глаза и судороги. Не на шутку перепугавшиеся служанки бросились с криками вон из комнаты, вызывая волчьим воем хозяина борделя. И вот тут снова случай сыграл на руку Земной: когда взбешенный цербер прилетел в комнату Ани, на пороге обнаружил ехидно улыбающуюся певичку и, не разбираясь, кто прав, кто виноват, приказал избавиться от возникшей угрозы.
Результат розыгрыша превзошел самые смелые Анины ожидания: перед тем как сесть за стол, девушка самолично наблюдала, как ее пищу пробуют слуги, охранник дюже свирепого вида сопровождал «звезду» почти везде, а хозяин притона еженощно справлялся о здравии новой примадонны.
Единственное, что удивляло Аню, это отсутствие попыток и даже намеков со стороны власть имущих на интимные отношения. Нет, конечно, это нисколько не умаляло Аниного достоинства, но настораживало до колик в животе.
Слава и успех давали надежду, что в скором времени слухи об ангельском голосе достигнут нужных ушей, ведь до драконьего царства рукой подать. Но дни шли за днями, а за Аней никто не спешил.
Однажды вечером в комнату девушки зашли сразу пять служанок, молчаливых и понурых. Покои наполнились флюидами сожаления, горьковатым привкусом раболепия. Ане абсолютно не понравилось то, что происходило в ее опочивальне: на кровати были разложены новое платье, головные украшения, браслеты, еще какие-то побрякушки.
— Это что? Новый сценический образ? — решила подбодрить себя певичка, да только плохо вышло — чувство надвигающейся беды перевешивало чашу оптимизма.
Девушку одели, темными коридорами вывели из темницы. Только сейчас, спустя месяц пребывания в заточении, Аня позволила себе думать, что она пленница, — за все время, что прошло с ее появления в борделе, иномирянка ни разу не покинула его пределов, даже гулять по огромной территории поместья было запрещено. До сего вечера Земная зачисляла себя в разряд зорко охраняемых музейных экспонатов. Так легче жилось, так легче верилось в собственную значимость.
Девушку ждал закрытый паланкин. Никто ничего не объяснял, просто усадили Аню в кибитку, закрыли дверь на защелку и отправили в неизвестность.
В дороге путешественницу укачало. Пришлось закрыть глаза, чтобы успокоить разбушевавшийся желудок. Посему местные достопримечательности, скрытые полумраком и занавесями, остались за пределами внимания незнакомки с черными как смоль волосами.
Качка закончилась плавной остановкой, от чего стало еще хуже. Когда открылась дверца, Аня благополучно вывалилась из кибитки.
— Чертов средневековый комфорт! — выплюнула пассажирка остатки ужина себе под ноги.
Вокруг гостьи забегали слуги, подавая стакан воды, вытирая подол платья. Вода была немного солоновата, напомнила об отдыхе с родными в приморском санатории и придала сил, одновременно физических и моральных.
— Надеюсь, это частная вечеринка и я приглашенная звезда. — Врожденное чувство оптимизма попыталось поднять голову, но вновь было придавлено гнетущим чувством страха.
Дом, в котором Ане предстояло провести ночь, не поражал воображение. Отчасти из-за скрывающей детали темноты, отчасти из-за нулевого интереса гостьи. Земную тянули внутрь дома. Сердце стучало в висках все чаще, гнало по венам кровь с сумасшедшей скоростью, дыхание срывалось.
Темный холл, темные ступени, темные коридоры, темные дыры открытых дверей — все повторялось с завидной регулярностью, пока гостью вели на третий этаж. Одинокий дрожащий огонек поманил из глубины туннеля, когда провожатые остановились, подтолкнув Аню к свету. Бежать некуда, оставалось только идти дальше.
Сердце продолжало отплясывать канкан, никакие техники самовнушения не смогли притормозить его бег, медленно сводящий с ума. Ноги стали ватными, ладони потели, а от ночной прохлады знобило, как от порывов промозглого ветра.
Конечным пунктом короткого путешествия оказалась просторная комната с высоким потолком и одиноким силуэтом на фоне горящего звездной россыпью окна.
— Спой мне, — приказал плохо различимый силуэт голосом, от которого отнялись ноги.
Наверное, такой голос мог бы принадлежать Люциферу: обжигать адским огнем и колоть ледяным холодом в одночасье.
— Пой, — снова обжег голос.
Аня нервно сглотнула и, не выбирая песню, запела первое, что пришло в голову:
— «На темный ряд домов»…
Девушка так и стояла в дверях, пригвожденная страхом. Странно, как только голос не сорвался на фальцет?
На втором куплете за спиной грохнула дверь. Аня подпрыгнула от неожиданности, прервала пение и обернулась на шум: кроме хлопнувшей двери — никого.
Внезапно чьи-то руки грубо обхватили ее сзади, с силой сжали грудь. Если бы у Ани не перехватило дыхание, наверняка хозяин дома оглох бы от крика.
— Кричи!
— Пусти меня.
— Кричи!
— Отпусти меня!
— Еще!
— Нет!
Аня пыталась вырваться из рук маньяка — бесполезно. Мужчина с силой швырнул Аню на середину комнаты: послышался треск ткани, и часть праздничного наряда осталась в руках темного. Страх ударил в голову, ослепляя, заставляя пятиться назад, искать спасения от наступающего темного силуэта.
