Невдалеке показалась очередная преграда в виде поваленного дерева. Лошадь довольно и коротко фыркнула. Девушка улыбнулась и еще сильнее прижалась к шее животного. Внезапно в радужную гамму чувств ворвался странный отголосок и в долю секунды превратился в чувство тревоги. Приближающееся бревно вдруг отчего-то «смазалось», время замедлило бег, и Аня поплыла: бешеная скачка превратилась в плавное скольжение, лошадь уже занесла передние ноги для прыжка, оттолкнулась задними, и только тогда Аня осознала, что время играет ей на руку. Справа из густых кустов в скакуна летел огромный шар, полыхающий синим холодным пламенем.
«Останавливать лошадь бесполезно, — метнулась мысль в голове всадницы, — есть лишь доля секунды, чтобы избежать удара». Стоило только обозначить для себя дальнейшие действия, как «временной пузырь» взорвался, громкий свист и звонкое щебетание оглушили скакунью. Еще мгновение, и Аня бросила поводья, завалилась на бок и, кувыркаясь, упала в траву, по инерции перелетев через бревно. Огненный шар врезался в коня, окутал животное голубым сиянием и завис в воздухе. Лошадка замерла, превратившись в огромный мыльный пузырь неправильной формы.
Брюнетка удачно приземлилась на мягкую хвою, но совершенно неудачно покатилась дальше. Небольшой склон помог законам физики, и девушка укатилась в чащу. Ударившись в очередной раз спиной, она замерла, лежа поперек толстой сосны, у самого ее подножия.
Земная не могла поверить собственному счастью — все болит, но ничего не поломано. Она в сознании, хоть и без возможности нормально дышать. Будет много синяков и вывихов, порезов и ссадин. Но позвоночник цел, а значит, жизнь продолжается.
«Наверное, надо было все-таки брать Гарда», — подумала графиня и закрыла глаза — кто-то пробирался сквозь чащу.
— Да вот он! — раздалось совсем рядом. — Хиляк! Но резвый!
«Встать, что ли, и поклониться? Хиляк с четвертым размером груди! Вот потеха!»
— Живой ли? — уже ближе.
— Да дышит вроде, — произнесли неуверенно и с надеждой.
Аня лежала неподвижно, только ресницы подрагивали.
— Ну и куда ж ты так спешил, красавчик? — Один из говоривших наклонился к девушке, обдав затхлым запахом нестираной одежды. — О, да ты не красавчик!
Аня чуть не задохнулась от возмущения.
— Ты красавица! — «А вот за это спасибо!» — Зыркан, смотри, какие сокровища в ушах!
Шелест листвы у самой головы, еще один незнакомый и не особо приятный запах и падающая на лицо тень второго подошедшего.
— Экий подарочек нам достался, — причмокнул губами нелюдь в вонючей одежде. — Глянь-ка, чего там в кармане?
Первый полез в карман жилета и достал сложенные вчетверо листы пергамента — проект «Молния» и письмо мастеру. Второй тем временем принялся легонько пошлепывать Аню по щекам.
— Ну, ты! Руки прочь! — Немытые пальцы на коже лица — это святотатство!
— Ой, очнулась птичка, — обрадовался нарушитель гигиенических законов. — Пора вставать, пташка, петь будешь?
— Пить буду, — буркнула птичка, поднимаясь и усаживаясь поудобнее.
Второй исследователь внимательно вчитывался в содержание письма, хмурился то ли от незнания некоторых слов, то ли от самого смысла прочитанного. Аня выжидающе замерла, разглядывая нарушителей спокойствия: заросшие бородой почти до глаз, смуглая кожа, носы картошкой, широкоплечие и пузатые, коротконогие, но длиннорукие, одетые в позеленевшие то ли ватники, то ли облезлые шубы. На ногах — портянки и лапти.
«Самое оно для леса», — хмыкнула девушка.
— Той, она Плюмбарю письмо везла, — наконец справился с содержимым послания читатель. — Чего-то он там придумал, и граф его к себе зовет.
— Шельма этот Плюмбарь, вечно что-то понапридумывает, потом мучается с хламом.
— А вон, смотри, — бородач потряс бумагой над головой девушки. — Придумал что. Теперь граф зовет его к себе. Думаешь, по головке погладит? Или на ремни пустит?
Двое бородачей загоготали в голос, запрокидывая головы к вершинам сосен.
— Хватит бездельничать! — окрикнул их кто-то из-за деревьев — Ане не было видно. — Что у вас?
— Девка, господин капитан, письма и дорогие серьги. — Толстые ноги закрывали обзор.
Пропустив мимо ушей оскорбление, девушка напряглась: еще один «капитан», появившийся на горизонте, всколыхнул в Ане давно забытые переживания. Необъяснимые чувства надежды и тревоги взбудоражили кровь, сердце ушло в пятки.
— Кто вам сказал, что это девка? — приятный мягкий голос, словно у диктора новостей, заставил скачущее сердце брюнетки замереть, сжег ненужные переживания и развеял пепел по ветру.
Двое бородачей наконец расступились, позволяя Земной рассмотреть говорящего: невысокий, широкоплечий, с заячьей губой, массивной нижней челюстью и прячущимися под густыми бровями темными глазами. Мягкий голос абсолютно не подходил для такой внешности.
«Ему бы скрипучести», — подумалось Ане и тут же забылось.
— Простите, леди, они невоспитанные. — Широкая ладонь очутилась у самых глаз, призывая потянуться навстречу и наконец покинуть насиженное место. — Позвольте я вам помогу.
Аня позволила: и подняться, и рассмотреть, и покачать головой собственным мыслям.
— Куда вы так спешили, миледи?
— Простите, капитан, вы ошиблись. Я гуляла.
— Хороша прогулочка, — хмыкнул бородач, но тут же был приструнен колючим взглядом предводителя.
— И все же вам придется теперь добираться пешком.
— Это не очень удобно, — парировала Аня, — в лесу могут быть разбойники, и конь мне жизненно необходим, чтобы побыстрее завершить свой путь.
— В лесу действительно могут быть разбойники, но вам они уже будут не страшны.
— Это почему? — Земная отвела глаза, отряхнула одежду.
— Потому, — главарь шайки печально выдохнул, — что брать у вас уже будет нечего.
Аня смерила шутника бесстрастным взглядом, обратила внимание на кожаные сапоги. Рядом с портянками и лаптями кожаная обувь смотрелась богато.
— Есть какая-то альтернатива вашему предложению?
— Миледи готова предложить нам нечто более ценное, чем драгоценности и средство передвижения?
— Миледи готова выслушать вашу историю и передать графу ваши пожелания.
— О, цыпа из графской опочивальни! — обрадовался еще один подошедший бородач.
«А у капитана нет бороды», — снова мелькнула и пропала мысль.
Еще один бородач вел под уздцы Анину лошадь.
— Пустыми обещаниями сыт не будешь, — опустил глаза капитан.
— Почему вы решили, что мои обещания и обещания графа будут пустыми?
Над головой загремело, все дружно уставились в небо.
