— Гард!
Но дракона не надо было подгонять: в долю секунды зеленоглазый очутился за стеной, с силой толкнул створки, отрезая преследователей, и подпер огромным брусом засова, так удобно оказавшимся с другой стороны ворот.
— Что это было? — Аня ошалело смотрела на дрожащую под напором тюремщиков дверь.
— Потом расскажу! — теперь уже Камель тащила за руку застопорившуюся подругу. — Гард, ты уже можешь перекинуться?
— Нет, бежим дальше! — Дракон первым оказался перед ажурными коваными воротами.
Не обращая внимания на темноту, троица спешила оказаться как можно дальше от гостеприимной крепости.
— Где все фонари?! — возмущалась Аня, спотыкаясь на каждом шагу.
От падения спасали крепкая мужская рука и собственная координация. Темнота — плохой помощник, если бежишь. Темнота — хороший друг, если прячешься.
— Гард! Стой! Ты их слышишь?
— Да.
— Далеко?
— Боюсь, что нет.
— Десять ударов сердца, — подсказала рыжая.
— Нам нужно на свет.
— Зачем? Они нас быстро сцапают!
— А мы им горшки побьем! — зло улыбнулась Аня.
— Что побьем?
— Горшки!
— Переоденемся? — уточнил Гард.
Аня задорно кивнула. Камель нахмурила брови.
— Давайте туда. Там свет. — Гард указал направление, и троица снова побежала.
— Думаешь, они идут по следу? — Рыжая совсем выдохлась и уже готова была сдаться.
— Гард! — Аня окликнула дракона. — Давай здесь. По-моему, они на запах ориентируются.
Дракон горько усмехнулся.
— Раздевайся! — скомандовала Аня.
Камель отшатнулась от брюнетки:
— С ума сошла?!
— Камель, не время придираться! Раздевайся!
— Ни за что! — Девушка прижала скрещенные руки к груди.
— Дай! — Гард резко отодвинул Аню в сторону, обнажая короткий меч и разворачивая взвизгнувшую Камель к себе спиной. — Больно не будет, обещаю, — прошептал на ушко и вспорол платье.
Оставив ошалевшую Искамель и усмехающуюся Аню в темноте переулка, дракон помчался на свет, словно победные стяги, держа в руках два предмета дамского гардероба.
— За мной! — скомандовала Аня, как только приманка скрылась за поворотом.
То, что случилось дальше, Камель желала бы никогда не вспоминать: брюнетка, пробежав несколько кварталов, обнаружила то, что искала, и, не колеблясь ни минуты, плеснула из ведра с помоями прямо на рыжую прелестницу. Затем проделала подобную процедуру и над собой. Камель стояла, захлебываясь возмущением.
— Теперь наш след им будет взять крайне трудно. Пошли.
И пахнущая помойной ямой Искамель поплелась за подругой.
— Смотри, как мечутся! — Девушки плашмя лежали на теплой крыше чужого дома и наблюдали за снующими служителями крепости.
Камель было неинтересно: она молча глотала слезы, понимая, что, если бы не Аня, их бы быстро нашли, если бы не Гард, их бы скоро обнаружили. Но как же унизительно пахло содержимым ведра!
— Нам пора, — шепотом скомандовала брюнетка, медленно поднимаясь.
— Куда?
— На корабль.
— А как же Гард?
— В порту встречаемся.
Через полчаса петляний по закоулкам девушки выбрались к порту. Запоздалые гуляки горланили похабные песни, не замечая нищенок, лающие собаки затыкались и шарахались в сторону от неприятно пахнущих беглянок.
— Ты куда? Наш корабль там. — Камель потянула Аню за руку.
— Ждут нас именно там. — Брюнетка уперлась, дергая Камель и утаскивая в противоположную сторону.
— И куда дальше?
— Ждем тут. — Аня забралась под шелестящий тент, укрывающий чей-то товар. — Фу, Камель, тебе надо чаще мыться.
— Ах ты, гадина! — Рыжая несильно толкнула подругу.
— Гарду понравится твой новый парфюм, — Аня веселилась на подкатившей адреналиновой волне.
— Я думаю, что назову этот новый аромат в твою честь, — парировала выпад рыжая. — Он будет напоминать каждому, что не следует совать нос, куда не просят.
— Если не высовывать носа из своей скорлупы, жизнь будет скучной. — Аня аккуратно выглядывала из укрытия в поисках условного знака.
— Вот если бы кое-кто еще следовал собственным советам…
Земная обернулась к подруге и непонимающе уставилась на рыжую.
— Ты закрыта, Аня. Ты сидишь в скорлупе.
— Я?! — Аниному возмущению не было предела.
— Именно ты, дорогая моя.
— Попрошу объясниться.
— Да, пожалуйста. Ты как с ним обращаешься?
— С кем?
— С мистером Икс, как ты его называешь.
— И как же я с ним обращаюсь?
— Ты ему не доверяешь.
— Я никому не доверяю.
— Это видно. Но он-то здесь при чем?
— Я не понимаю, Камель. Нам нужен этот разговор?
— Тебе нужен, Ань, ты ведь его потеряешь.
Брюнетка вместо ответа сжала губы.
— Ты ведь тогда не просто так вернулась ни свет ни заря. Ты же сбежала!
— Да, и что?
— Почему, знаешь?
— Потому что не люблю скомканных прощаний.
— А ведь ты сама делаешь их скомканными.
Снова губы вытянулись нитью.
— Ты боишься открыться, боишься довериться, боишься быть неидеальной.
— А кто не боится?
— Ты сейчас, пожалуйста, прими мою критику объективно. Не огрызаясь. В тебе очень много того, к чему стремится подавляющее большинство. Ты можешь подмять под себя любого. Очень многие считают тебя совершенством и боятся подойти. Но те, которые осмеливаются и заслуживают твоего доверия один раз, обретают в твоем лице друга на века. Совсем другое дело в любви. Ты боишься подпустить к себе человека близко, отталкиваешь, проверяешь на вшивость. Но ведь в какой-то момент следует остановиться. Или сообщить своему избраннику, что он находится на стадии проверки. Придумай три испытания, и если пройдет — он твой до самого конца.
— Мне не подходит такой вариант.
— Почему?
— Потому что в моем мире не держат обещаний. Дающий слово порою о нем забывает, нарушает клятву.
— Тебя обманули?
— Много раз. Меня использовали. Меня предавали. Я боюсь ошибиться.
— Тогда зачем ты требуешь взять тебя замуж?
