— А вы слышали когда-нибудь про женское непостоянство?
— О нет, эта красавица точно оценит!
По кругу пробежали смешки.
— Еще вопрос. Ваш друг знает, какую жертву пришлось принести этой красавице?
— А чего ей приносить? Сидеть и ждать.
— Вы же ее видели и оценили лишь внешность?
— А что еще нужно?
— Если ваш друг тоже так думает, то грош цена его жертве — она откажется, — Анину мысль озвучила другая леди.
Спорщик снова подался вперед.
— Она не примет жертвы, достойной королевы?
— Королевы не богини, им жертвы не нужны, — новая хитромудрость прозвучала из уст новоприбывшего. — Королеве достаточно почитания.
— Вы забываетесь, господа. Мы говорим об отношении мужчины к женщине и наоборот. Пожертвовав чем-то большим, не забудет ли мужчина, что впоследствии жертвовать придется и по мелочам? И будут ли эти двое замечать чужие жертвы?
— А почему вы считаете, что любовь должна сводиться к жертвоприношению?
— Называйте это как пожелаете, но любовь — это не вздохи под луной, это война.
— Но война не против друг друга, а друг за друга.
— Тогда любовь — это война с жертвами, а жертвы — это уступки, это отказ от старых привычек, это принятие чужих черт характера.
— Любовь — это свобода.
— Любовь — это обуза.
Было выдвинуто еще очень много гипотез и предположений: смехотворных и дискуссионных, кардинально противоположных, мужских и женских, но самое главное для себя Аня уже вынесла из разговора. Сколько бы ни говорили о жертвах, они всегда будут казаться самолюбивому — недостаточными, а скромному — слишком большими.
— Мы есть отражение тех, с кем общаемся, — прошептала Аня себе под нос, но все же была услышана.
— Что? — переспросила сидящая рядом девушка.
— Мы есть отражения тех, с кем мы общаемся. И если видим в любимом человеке недостаток, следует обратить взор и на себя, потому как зачастую, имея точно такую же черту, предпочитаем ее не замечать.
Аня говорила с небом, и слушающие ее люди невольно обернулись к морю.
— Вот ваш друг, — брюнетка снова обратилась к мужчине напротив. — Он упрям?
Мужчина кивнул.
— Он эгоист?
— Как все мы, — ухмыльнулся собеседник.
— Он привык действовать самостоятельно и принимать решения, ни с кем не посоветовавшись, либо спрашивает совета для того, чтобы убедиться в собственной правоте.
Снова утвердительный кивок.
— И он перфекционист.
— Мне кажется, вы не спрашиваете.
— Не спрашиваю. Но вы можете передать своему другу, что жертва напрасна. И что всегда есть второй выход. А еще передайте, — Аня поднялась, — чтобы он думал в первую очередь не о себе, а о тех, за кого несет ответ, — о своих людях. Приятного всем вечера, господа.
Выбравшись из тростниковой залы, брюнетка поискала глазами Сорифез.
— Ты услышала то, что хотела?
Мягкое касание и голос из-за плеча — в этом вся Сорифез.
— Я искала не там, где должна была, и задавала не те вопросы. А сейчас мне пора. Благодарю тебя сердечно. Где мой Зевс?
— Погоди. — Леди-дракон мягко опустилась в кресло и потянула за руку гостью. — У меня есть для тебя информация.
Аня, не желавшая оставаться в неведении, приготовилась внимательно слушать.
— Я недавно общалась с Дарьяной и по ее просьбе нашла очень интересные данные, которые помогут вернуть тебя домой.
Земная удивилась — ведь у нее есть все, чтобы в относительном спокойствии добраться в замок на горе, — травяной настой, Зевс, магия…
— Анна, ты можешь вернуться домой, если здесь тебя уже ничего не держит. А Дарьяна поможет.
Вот теперь Аня получила действительно ценную информацию. Если ничего не держит…
— Где мой Зевс? — тихо повторила иномирянка.
Личный помощник обнаружился легко и быстро: раскрасневшийся, растрепанный, довольный и улыбчивый.
— Зевс, скорее домой. — Глаза горели нездоровым блеском, это обеспокоило помощника. — У нас мало времени.
Аня опрокинула противную ведьмину настойку и упала в кресло, закрыв глаза.
А когда открыла, обнаружила себя в родной обстановке с зашкаливающим градусом оптимизма и жаждой трудовой деятельности.
— Благодарю вас, что собрались так быстро, — Аня обвела всех присутствующих ласковым взглядом. — Я благодарю вас за то, что помогли мне понять, насколько вы мне дороги. И насколько мы одинаковые. Мы не зря оказались вместе, и не зря наше знакомство переросло в дружбу. И я благодарю небеса за то, что сделали нас такими разными, но такими одинаковыми. Вы охраняли мой покой — спасибо вам за это. Вы понимали меня лучше меня самой. И сейчас, я надеюсь, поймете меня еще раз. Я приняла важное для своей жизни решение. Приняла его снова одна, не посоветовавшись, но знайте, в этом решении я не проявляла эгоистичности, а думала только о вас. Главное — войны не будет.
Дружная компания молчала, анализируя услышанное: кто-то смотрел в потолок, вспоминая прошлое, кто-то скептически морщил нос, кто-то сверлил взглядом говорящую загадками графиню. Молчание затянулось.
— А теперь, может быть, пообедаем? — Аня плюхнулась на стул и звякнула вилкой.
Сидящие за столом оживились, зал наполнился шумными разговорами, стуком посуды, перешептыванием и шутками — жизнь продолжалась.
Возле Эдэра возник слуга, склонившись, что-то прошептал на ухо, и чем-то обеспокоенный граф быстрым шагом вышел из столовой. Сидящие за столом решили не обращать внимания — ведь если бы было нечто крайне важное, Эдэр сказал бы.
— Наверное, новая пассия захотела большего, чем может себе позволить, — хмыкнул Нэгуэ.
— Или у нас на кухне молоко сбежало, — Камель сделала большие глаза.
Когда обед уже подходил к концу, граф с хмурым выражением лица зашел в зал.
— Леди Анна, за вами приехали.
В мгновение ока атмосфера веселья сменилась гробовой тишиной.
— Я не понимаю, Эдэр, кто приехал?
— Не знаю. Но у побережья Великой Кельтии со стороны Атлантики стоит огромный флот.
— И почему вы решили, что это за мной?
— Один из кораблей, леди, полностью железный.
ГЛАВА 24
Двое суток Аня пребывала в информационном вакууме. Окруженная повышенным вниманием, лишней и бессмысленной заботой, ограниченная в передвижении и алкоголе, Земная начинала терять самообладание.
После сообщения о неизвестном флоте и железном корабле Эдэр испарился в неизвестном направлении. Время от времени Нэгуэ приносил короткие извещения от графа о благоприятном состоянии здоровья и духа и ни слова о свадьбе, о новоприбывших либо о планах на ближайшее будущее.
