— Боже мой! — Женщина прижала к груди пухлые ручки
с ямочками, похожими на следы от горошин. — Что он делает? Он что, сошел с
ума?!
— Возможно, — пробормотал рыжебородый. —
Вероятно, ему нравится публично унижать себя.
— А я-то, дура, думала, что он бегает на свидания!
Она ринулась к «большой похотливой обезьяне» и, оттолкнув
Игоря, обняла ее двумя руками.
— Милый, я так рада, что это шизофрения, а не
любовница!
— Плюшечка! — позеленел тот, мигом позабыв про
пистолет. — Что ты здесь…
— Я выслеживала тебя, дорогой! Я думала, что ты мне
изменяешь.
Гарик издал звук, похожий на карканье вороны, на которую
наступили ботинком.
— А теперь мы пойдем домой, выпьем горячего чаю…
Когда Гарика увели и все наконец успокоилось, Мила скосила
глаза на Игоря:
— Это с вами у меня назначена встреча?
— Так точно, — усмехнулся тот. — Вы держались
молодцом: не орали, не звали на помощь.
— Насколько я понимаю, с вашей стороны это была
демонстрация силы? — задала новый вопрос Мила.
— Можно сказать и так.
— Чем вы хотите меня порадовать?
— Откройте сумочку.
Мила открыла сумочку, и Игорь опустил в нее конверт с
деньгами.
— Можете полюбопытствовать, — разрешил он.
Мила полюбопытствовала и тотчас же повеселела.
— Говорите, — разрешила она.
Игорь принялся излагать.
— В целом задача мне понятна, — сказала Мила,
когда он замолчал. — Остались только детали.
Они принялись обсуждать детали, и в это время на сцену
возвратились «Карапузы» и завозились возле инструментов. Когда полилась музыка,
стало ясно, что второе отделение будет лирическим.
— Потанцуем? — предложил Игорь. — Чтобы не
выделяться.
Они подошли поближе к сцене и ловко обнялись — ни он, ни она
не испытывали ни тени смущения.
— Так, значит, вы дружите с Хомяковым? — Игорь
предлагал Миле игру, эдакое проверочное задание. Она охотно вошла в роль.
— Больше чем дружу, — она лукаво
подмигнула. — Вы же большой мальчик, понимаете, а?
— Да, Хомяк шикарный мужик. Наверное, возит вас по
ресторанам, дорогим отелям…
— Черта с два он меня возит! — возразила Мила без
всякого раздражения. — Он ведь женат. Скрывает меня, словно незаконно
приобретенную ценность. Квартиру снимает недалеко от «Полежаевской». Там у нас
и происходят свидания.
— Значит, на людях вы не показываетесь?
— Нет, но это ничего не меняет. Веня не ревнив. Так что
видите, когда он занят, я шикарно провожу время.
— Мила, вы просто чудо, — сказал Игорь. —
Жаль, меня жена дома ждет. А то бы я просидел с вами до самого утра.
Когда Игорь покидал бар, его, догоняло пение «Карапузов»:
Гриша любит Зину
С голубым начесом,
А я люблю Марину
С перебитым носом.
Игорь открыл дверцу машины и, сев за руль, с облегчением
прикрыл глаза. Все — конец службе! На сегодня, естественно. Мила — девушка что
надо. При случае она выдержит не только допрос с пристрастием, но даже
настоящее свидание с толстощеким любителем внебрачного секса Хомяковым.
* * *
Басов действовал на Анну, как удав на кролика. Когда она
долго не видела его, то постепенно остывала. Но как только он появлялся — со
своей улыбочкой а-ля само совершенство, в дорогом костюме, с глазами, полными
уверенности в том, что его любят, ждут и ценят, — Анна теряла волю к
сопротивлению.
Она хранила верность Басову, несмотря на то что он был женат
и никогда не расспрашивал ее о том, есть ли у нее еще кто-то. Наверное, был
уверен, что нет. Если какой-нибудь мужчина начинал ухаживать за Анной особенно
активно, она мгновенно преисполнялась чувством вины.
— Ты снова отшила кавалера? — жестко спрашивала у
нее Саша Еланская, которая никогда не стеснялась обсуждать личные проблемы
подруг.
— Я не могу иначе. Мне все время кажется, что я изменяю
Басову.
— Как может незамужняя женщина изменить женатому
мужику? — кипятилась Женя. — Он тебя замуж не зовет? Не зовет. Ты не
обязана перед ним отчитываться.
— Но я его люблю! — возражала Анна.
— Это все и портит.
Ситуация казалась безвыходной. Жена Басова давно и вяло
болела, дочь-подросток настороженно следила за отношениями между родителями,
которых беззаветно любила. Басов просто не мог, не имел права разрушить хрупкий
мир двух этих женщин, ответственность за судьбу которых он на себя взвалил.
Анна взрастила в себе убеждение, что является для Льва
своего рода рождественским подарком. Она — его награда за все то трудное, что
есть у него в жизни. Она чувствовала, что он искренне восхищен ею. После
каждого его отъезда Анна несколько дней ходила больная, но потом все снова
возвращалось на круги своя. По крайней мере, у нее было время заниматься собой,
а теперь еще и новым бизнесом.
Анна поправила волосы и вошла в зал ресторана. Здесь горел
парадный свет, все блистало и было выставлено напоказ, в том числе и публика.
Анна подумала, что подобный интерьер очень подходит Льву. Он любил все делать
красиво.
Ступив на ковер, она непроизвольно выпрямила спину и
грациозной походкой двинулась вперед. Почти сразу увидела Басова, который махал
ей рукой. Его лицо светилось удовольствием. Анна неожиданно подумала, что он не
потому так сияет, что рад встрече. Просто ему льстит обладание столь
совершенной женщиной. В честь его приезда Анна надела узкое платье с длинными
разрезами по бокам, великолепные золотистые волосы падали почти до самого
пояса. В ней чувствовался изыск, или, как любил повторять Лев, порода.
— Здравствуй, — негромко, но с большим чувством
сказал он, поднимаясь. Взял ее руку и быстро поцеловал. — Ты выглядишь еще
лучше, чем мне запомнилось.
— Мы очень давно не виделись. — Анна села, не
убирая руки, которую Лев продолжал сжимать теплыми пальцами. — Я думала,
ты позвонишь.
На его лицо тут же набежало облачко:
— Ты ведь знаешь, я не могу. Тамара…
— Ш-ш-ш… — тихонько прервала Анна. — Не продолжай.
Это я так просто… Соскучилась, понимаешь?
— Конечно, понимаю. Я сам едва дождался чертовой
командировки.
Лев был высок и довольно худ, но осанка и блестящие манеры
скрадывали дряблость мышц и узкие плечи.
— Я думала, ты как-нибудь вырвешься на выходные.
