— Это он тебя тут так подбадривал?
— Я ему ничего не сказала про пистолет.
— И слава богу.
— Слушай, Анюта, мне кажется, лучше поскорее избавиться
от него.
— Как? Господи, это безнадега… Куда ты его денешь — выбросишь
в реку? А вдруг милиция уже следит за тобой? Оружие выловят, но ты уже никогда
не отмажешься. То же самое будет, если ты попытаешься припрятать его в любом
другом месте.
— Но какой же выход?
— Ты можешь просто носить его с собой.
— С ума сошла? Меня тошнит от страха, как только я о
нем подумаю. А все время иметь его при себе… — Она обреченно махнула рукой.
— Может быть, посоветоваться с Денисом? — вслух
подумала Анна.
— Ни в коем случае! Ты сама сказала, он темная лошадка.
То, что он преподает карате каким-то засекреченным личностям, еще не
характеризует его как человека порядочного.
И потом. Многое ли вас связывает?
— Почти ничего, — потупилась Анна. —
Блицроман.
— Карабасовская отрыжка, — Саша села на стул и
сжала голову ладонями. — Думай, голова, думай. Так ты считаешь, за нашим
салоном следят? Милиция уже сидит у меня на хвосте?
— Я понятия не имею. Но, полагаю, что в связи с
заинтересованностью Кускова этого исключить никак нельзя. Кроме того, все три
убитые женщины побывали в «Триаде». Ты же помнишь, как этот следователь до нас
докапывался? И они наверняка уже знают, что ты знакома с Анисимовым и даже
встречалась с ним…
На несколько минут обе замолчали, потом Саша внезапно
воскликнула:
— Послушай, у меня идея! Ведь выход из нашего салона
находится в обычном подъезде.
— Ну и что? Собираешься уходить чердаками, как
Валентине от поклонниц?
— Да нет же, нет. Не стану я лазить по чердакам! Мы
ведь в конце концов имидж-салон.
— Ну?
— Вот и создай мне какой-нибудь другой имидж. Такой,
чтобы меня не узнали менты.
Я выйду из подъезда так, будто я в нем живу. Сечешь?
Оторвусь от наблюдения, избавлюсь от пистолета, вернусь и снова переоденусь.
Тот, кто следит за салоном, даже не узнает, что я выходила.
— А что, это мысль, — пробормотала Анна и, склонив
голову к плечу, критически взглянула на подругу. — Так кого из тебя
сделать? Бодрую старушку?
* * *
Саша вышла из подъезда и, стараясь не озираться по сторонам,
неторопливо спустилась по ступенькам, помахивая портфелем. Анна одела ее в
унылую серую юбку до полу и бесформенную трикотажную хламиду, нахлобучила на
голову седоватый парк, скрутив его старушечьим узлом, лицо замазала темной
крем-пудрой, положила под глазами серые тени. Даже очки нашла. Очки были
настоящие, но не слишком сильные, в них вполне можно было ориентироваться в
пространстве. Так что вместо жизнерадостной Саши Еланской на улицу вышла
основательно побитая жизнью женщина в летах.
Вроде бы в их дворе нет ничего подозрительного — ни машины
со скучающим шофером, ни беспечного курильщика на скамейке.
Наверное, она преувеличила степень своей важности — никто за
ней не следит, никакой милиции она даром не нужна. Вероятно, не такие там
работают легковерные товарищи, чтобы подозревать ни в чем не повинную Сашу во
всех смертных грехах. Может быть, и убийца за ней не гоняется? А все,
случившееся накануне, — нелепая случайность?
Тем не менее именно в ее портфеле лежит пистолет.
Лихорадочное желание избавиться от страшной вещи буквально распирало Сашу. На
оживленном перекрестке, где не было светофора, она остановилась: глаза начали
слезиться, и ей пришлось на время снять очки. Она стояла и моргала, словно
сова, не рискуя перебегать шоссе, пока зрение не восстановится.
Но тут к ней неожиданно подошел молодой человек лет
восемнадцати и сказал:
— Бабушка, вам что, на другую сторону?
— На другую, — кивнула Саша, не зная, как
реагировать на «бабушку» — смертельно оскорбиться или порадоваться, что она так
классно замаскировалась.
— Так давайте я вас переведу!
— Переведи, сынок, — пробормотала Саша и вцепилась
в подставленный локоть.
«С ума можно сойти! — подумала она, торопливо семеня
рядом с неожиданно нарисовавшимся тимуровцем. — А еще говорят, молодежь
испортилась!»
— Спасибо тебе, дружок! — дребезжащим голосом
поблагодарила Саша, оказавшись на другой стороне улицы. — Дай тебе бог
здоровья!
— И вам, бабушка! — во весь рот улыбнулся
тимуровец и потряс Сашу за обе руки. В правой у нее был портфель, а на левом
плече висела видавшая виды сумка с кошельком.
— Попробуй догони, карга!
Пальцы тимуровца захватили ремешок сумки, последовал рывок
и… Негодяй понесся по улице, прижав свою добычу к груди.
— А ну, стой! — что есть силы закричала
Саша. — Стой, кому говорят! Гайдаровец хренов!
Люди, бывшие свидетелями происшествия, остановились,
принялись галдеть и громко возмущаться.
— Какой ужас! Среди бела дня! На глазах у милиции!
Воришка улепетывал во все лопатки.
— Думаешь, умнее всех? — злорадно крикнула Саша
ему в спину, подобрала юбку и бросилась в погоню. Да так, что только ветер в
ушах засвистел.
— Во бабка дает! — с радостным удивлением
воскликнул какой-то гражданин и даже всплеснул руками.
— Что тут случилось? — К столпившимся людям
подошел милиционер с суровым лицом.
— Какая-то старуха погналась за молодым человеком, —
взахлеб принялась рассказывать пышная дама, которая ничего толком не
разглядела, но очень хотела побыть в центре внимания.
— Зачем? — допытывался страж порядка.
— Говорит, пока не перебьем всех гайдаровцев, ничего
хорошего в стране не будет!
— Правильно! — крикнула какая-то бабка, лязгнув
вставной челюстью. — Гайдара — в Бутырку, Чубайса — в Сибирь!
— Слушай, ты, мусор истории, — сказал какой-то
«бычок», надвигаясь на нее молодой тушей. — Замерзни!
Милиционер заволновался:
— Граждане, немедленно разойдитесь!
— Смотрите-ка, такой молодой, а за коммунистов.
— Да что вы несете? — рявкнул тот.
— Значит, селезневец, — заявили из толпы.
Воришка между тем обогнул сквер и теперь бежал в обратную
сторону, часто оглядываясь.
Рот у него был открыт, и в нем болтался розовый язык,
который уже почти вываливался наружу. Саша сделала отчаянный рывок и,
оттолкнувшись на пике разбега, прыгнула ему на спину. Оба повалились на
асфальт. Саша села на похитителя верхом и принялась дубасить его портфелем по
голове.
