Земли у нас сейчас чересчур огромные, чувствую, сэр Альбрехт в чем-то прав…
— Альбрехт Гуммельсберг? — переспросила она. — Да, это хитрый жук. И всегда смотрит далеко вперед. Потому и примкнул к тебе. Что-то почуял. А что он хочет?
Я ответил с неохотой, заранее морщась от того, что приходится говорить такое:
— Он уверен, пора примерять императорскую корону.
Ничуть не удивившись, она поинтересовалась с ноткой иронии:
— Только примерить?
— Ну вот, — сказал я с тоской, — и ты, Бруттелла…
— Да все понимаю, — ответила она задушенно с набитым ртом, проглотила и продолжила уже внятно: — Императорская мантия тяжела и все такое, верно?
— Ну?
— А если, — предположила она, — всю тяжесть переложить на плечи таких, как сэр Альбрехт?.. Я не говорю, именно на его спину весь груз, как на ослика, не знаю вообще-то, насколько хорош, но что хорош, умен и предан… это уж поверь!
— С чего бы я поверил женщине? — спросил я.
— Я разве женщина? — спросила она.
— Ахто?
— Боевой друг. Но с интуицией. А моя интуиция говорит, что я и моя команда очень кстати в таком необычном деле.
— Я все помню, — ответил я, — Гевин слышит на два ярда под землей, Максвет пролезает в любую щель, Рамон защищен от гарпий, а Малькольма невозможно утопить…
— Спасибо, — ответила она, польщенная, словно я похвалил ее фигуру.
— Только сейчас их способности, — сообщил я, — не помогут. Увы, те инозвездные твари тоже слышат и чуют так, что куда там Гевину.
— Уже убедились?
— Видишь, поняла.
Она выдохнула:
— Хорошо, что вы уцелели, сэр Ричард, а также ваше величество.
— Я двигаюсь, — сказал я, — как улитка, если сравнивать с этими тварями, но мой конь может поспорить с молнией. Только он и спасает. Говоря проще, я позорно бегу! Можно добавить: бросив своих людей на верную смерть.
Она сказала серьезно:
— Вы сами говорили: кто убежал, тот может и вернуться. А без головы… уже не воин.
— Это тебе говорил, — признался я. — Остальным попробуй такое скажи! Ведь нет лучше и краше гибели в бою? Ну вот, а я бежал с поля боя.
Она посмотрела исподлобья.
— Что-то не очень-то верю в такое. В самом деле бежал?
Я вздохнул.
— Почти. Ощущение именно такое. Видел, что погибнут, мог бы примчаться и вместе с ними на радость бардам… но этого не сделал. Ладно, хватит себя грызть, а то квалификацию растеряю. Знаешь ли, на этом острове среди болота тесно…
Она прищурилась.
— Нам не найдется места?
— Найдется, — заверил я. — Просто намекаю, что шатер здесь один, так что если не храпишь и не стягиваешь одеяло…
Она покачала головой.
— А моя репутация? Если буду спать с мужчиной, паду ниже уровня этого болота. Спасибо за удивительный обед, ваше величество. Вообще у вас все удивительное, как и вы сами. Позвольте откланяться. Нужно посмотреть, как устроены мои люди.
Я кивнул, она грациозно вскочила, вот уж не думал, что и вскочить можно грациозно, а не только подняться, быстро и неслышно выскользнула наружу.
Через минуту полог чуть отодвинулся, вполглаза заглянул Карл-Антон.
— Ваше величество, если вы не очень заняты…
— Какое там, — ответил я мрачно, — заходи. Вот к балу готовлюсь. Красное с синими блестками напялить или с зелеными?
За время схватки с ангелами ада и без того худой, как лестница-стремянка, он вообще растерял последнее мясо, выглядит скелетом, на который небрежно наброшена кожа, а сверху бесформенный халат.
— Лучше с синими, — посоветовал он. — Не будет контрастить… Трое из моих магов погибли.
— Как?
— Слишком близко подобрались.
— Их захватили?
— Нет, — ответил он трудно. — Убиты на месте. Так что можем строить догадки. Одна из них — им нужны сразу большие толпы. Тех берут живыми, одиночек убивают или рвут на части.
Я ответил с сочувствием:
— Мне очень жаль, честно. Сам знаешь, ценю умных и отважных исследователей… Возможно, ты прав, но хотелось бы что-то пооптимистичнее.
— Ваше величество?
— К примеру, — сказал я, — пришельцы испугались и поспешили нанести удар.
— Почему испугались?
— Вдруг у них там нет магии? — предположил я. — Вообще?.. А развивают только технологии?.. Ну, это то, к чему усиленно толкаю. Посмотри на Маркус и увидь то, что позволяет творить технология. Никакая магия такое не сварганит. В общем, своей гибелью они все же принесли неоценимую пользу.
— Да, — ответил он невесело, — принесли… Только мало.
— Но хоть что-то за это время узнали? — прервал я.
В его глазах промелькнуло нечто похожее на укор, но лицо не изменилось и голос остался таким же ровным:
— Не знаю, пригодится ли это… но эти пришлые почему-то не любят громких звуков.
— Как удалось узнать?
Он помялся, сказал неохотно:
— Мы перепробовали все, ваше величество. Одно из заклятий сопровождается очень сильным хлопком. Так вот на само заклятие они даже внимания не обратили… в этом у вас что-то общее, уж простите, а хлопок их буквально пригнул к земле. Ненадолго, правда.
— Меня не пригибает, — сообщил я, — даже если за спиной гавкнете над ухом. Но если гавкнете, то я вам так гавкну… А что за такое заклятие? Нет-нет, мне не нужна его формула, меня интересует этот побочный эффект. Нельзя ли его усилить, упростить, обучить моих бойцов? Момент ошеломления противника очень важен. Достаточно на секунду его, как вы говорите, пригнуть, а разогнуться мои орлы не дадут.
Он подумал, ответил виновато:
— Ничего сказать не могу, так как всегда старались избавиться от этого, как говорите вы, эффекта.
— Значит, — сказал я, — раньше он был громче?
— Да, — согласился он, — и все века его мало-помалу вытравляли.
— Нужно вернуться к истокам, — сказал я строго и торжественно, — мы не должны забывать умения предков! Это наш долг — помнить и чтить, беречь архитектурные и прочие излишества древности и не позволять!.. Предки знали многое из того, что мы в суете сует порастеряли. Постарайтесь, Карл-Антон, выделить этот эффект! Не всегда нужно рафинировать продукт, понимаете? Иногда в неочищенном пользы больше.
Он проговорил с трудом:
— Вообще-то в таком заклятии чем меньше шума, тем лучше… Мы не шумные люди, ваше величество! Можно даже сказать, тихие. Исследователи, а не как вы говорите мудро и непонятно. Но сейчас приложим все усилия.
