— Чаши вот в сундуке под алхимиком, — сказал я и продолжил без всякого перехода: — Не знаю, поймете ли меня… Скорее всего, нет. Я сам себя понимаю с трудом. У меня все больше крепнет убеждение, что филигоны — это не люди…
Альбрехт хмыкнул и посмотрел с понятной иронией; Норберт, более прямолинейный, сказал суховато:
— Это вроде бы очевидно, ваше величество.
— Я в том смысле, — сказал я несколько неуклюже, — люди разумны, а вот дикий кабан, на которого вы охотились, нет. Но представьте себе, что этот кабан стал в десятки раз хитрее, изворотливее, раны на нем заживают мгновенно, двигается тоже в десять раз быстрее обычных кабанов, слышит за милю наши голоса и вообще любые шорохи…
Они посерьезнели, хотя еще и не поняли, к чему веду. Просто представить себе такого зверя — это вообще идти в лес на верную смерть.
Лорд Робер произнес мрачно:
— Значит, они… как кабаны?
— Или любые другие хищные звери, — поправил я. — Только намного более опасные. Еще известно, магией не владеют. Никакой!..
Барон Келляве спросил с недоверием:
— Никто?
Я кивнул Карлу-Антону, тот поднялся, поклонился и ответил со всей почтительностью:
— Благородный лорд Келляве, мы в этом уверены. Когда кто-то применяет магию, это очень заметно… Как вы зрите круги на воде от брошенного камня, точно так нам заметно возмущение в пространстве после магии. Я советовался со своими коллегами, никто не замечал ни малейшего присутствия магии.
Келляве сказал с прежним недоверием:
— Точно? А если магия… какая-нибудь другая?
Карл-Антон ответил с достоинством:
— Это возможно. Но даже если мы не в состоянии понять природу чужой магии, то все равно сильное эхо от ее применения видим отчетливо. Как вы увидите круги на воде, что бы туда ни бросили: кусок гранита, мрамора или простой песчаник. Даже ком земли!
— Это хорошо, — сказал Келляве. — Это очень хорошо.
Карл-Антон сел, лорды заговорили между собой, я похлопал ладонью по столешнице.
— Тихо, тихо. Кабаны и волки, даже самые увертливые, магией пользоваться не могут. Как и мудрые медведи или хитрейшие лисы. Так что филигоны — это…
Я сделал паузу, они все молча смотрят серьезными глазами, я ощутил страх и беспомощность, но выдавил с трудом:
— Это животные. Всего лишь животные! Только намного более сильные. Во всем. Они чувствительнее, сильнее, быстрее, у них лучше нюх и слух… у них все лучше! Но у них нет веры, нет церкви, нет Господа.
— Сим победиши, — сказал Норберт с чувством. — Господь нас не оставит в этом страшном испытании!
Я промолчал — не к месту напоминать, что это Господь и наслал Маркус, чтобы уничтожить род людской. По крайней мере, я придерживаюсь этой версии, хотя, конечно, как атеист, во всю эту хрень не верю, но очень уж удобная, прямо по ладони, как рукоять меча или молота, потому и пользуюсь для доступности и лучшего как бы понимания моих народолюбных намерений.
Они заговорили, переглядываясь и вздыхая уже с некоторым облегчением, хотя, конечно, еще ничего не придумано, опасность уничтожения лишь возрастает с каждой минутой, но все-таки появилось что-то определенное…
— И как все-таки бороться? — спросил сэр Робер. — С кабанами и медведями мы знаем, хотя больше люблю охоту на оленей, но филигоны — зверь слишком непонятный.
— И действует в стае, — добавил Келляве. — Как волки.
— И действует в стае, — согласился я. — Значит, будем бить по стае. И поодиночке, если получится. И вообще…
Я поглядывал на них настороженно, придется долго убеждать и доказывать, а то и вовсе что-то соврать поубедительнее, однако они слушали очень внимательно, неспешно сами наполняли чаши вином, степенно опорожняли, лорды не спешат за столом, не голодные же простолюдины, наконец Альбрехт заговорил громко и уверенно:
— Ваше величество, это, конечно, удивительно, но в первую очередь позвольте поздравить вас с решением этой загадки! Все оказалось даже проще, чем мы ожидали. Животные, всего лишь животные! Что ж, в какой-то мере будет даже легче… Будет легче?
— Да, — ответил я, — да… Рад, что вы все приняли так… спокойно.
На их лицах отразилось удивление, я поспешно одернул себя, сам глуплю, для них как раз понятно и естественно, все звери обладают разумом, медведи вон мудрые, лисы хитрые, бараны глупые, хомяки сонные…
— Разрабатываем новые планы? — спросил Норберт деловито.
— Все старые в топку, — согласился я. — Животные могут быть намного сильнее нас, однако мы хитрее. Хитрее всех лис на свете! И перелисим даже короля лис… Не думаю, что они могут быстро приспосабливаться к новым условиям. Вот сейчас у меня вызрела одна идея…
Я задумался, Норберт спросил после паузы:
— Ваше величество?
— Нужно вернуться к филигону, — сказал я. — Допивайте. Есть смысл проверить еще одну возможность.
Глава 3
Они торопливо и уже оживленнее потянулись за мной следом, их король в самом деле никогда не сдается, а поражение умеет превращать в победу.
В бараке тело филигона еще на столе, маги азартно спорят, копаясь в оранжевых внутренностях. Разрезали, как вижу, вдоль и поперек, хотя и неумело, даже мне понятно, руки вообще отделили от туловища, рассматривают толстые сухожилия и крупные хрящи очень сложной формы.
— Вольно, — сказал я магам, — продолжайте двигать науку в нужном направлении. Лорды, филигон хоть и мертвый, но кое-что важное рассказал.
Они с некоторым отвращением смотрели, как я подошел к столу вплотную, взял обеими руками филигона за голову со снятой крышкой черепа, подвигал из стороны в сторону, вверх-вниз.
Даже Карл-Антон и его маги следили непонимающе, я сказал с расстановкой:
— Случайно ли филигоны появились в первые сутки новолуния?
— Ваше величество?
— Возможно, — пояснил я, — даже последняя четверть луны для них слишком уж слепяща. Заметили, что бегают, опустив головы?.. Разведчики обратили внимание сразу. Можно бы подумать, что строение шеи не позволяет, как вон волки не могут поворачивать головы, но, как видим, свобода движений у них даже больше, чем у нас. Значит, наше небо даже ночью для них слишком яркое.
— Ваше величество?.. — спросил Альбрехт. — Вижу по вашему лицу, что-то задумали.
Я сказал быстро:
— Факелы!..
— Что факелы?..
— Нужно вооружиться факелами, — сказал я, — и попробовать встретить их в ночи. Думаю, им придется либо избегать нас, либо изменить тактику.
— Как, ваше величество?
— Не знаю, — признался я. — Все зависит от того, есть ли у них воинский опыт. И насколько вообще смышлены. Животные бывают очень изворотливыми и хитрыми. Особенно высшие. А насчет тех, что выше нас, боюсь и подумать.
