Он остановился, чтобы освежиться глотком воды, предложил флягу Шай, в то время как наемники пыхтели под тяжестью оружия и доспехов.
– Насколько я слышал, здесь дети не рождаются. Что-то не то с землей. Все становятся бесплодными. Люди Народа Дракона были приведены из других земель. Раньше это были все больше духолюды, частично имперцы, ну, совсем немного северян, которые приблудились от моря Зубов. Но теперь, когда старатели разогнали духолюдов, им пришлось раскинуть сети пошире. Покупают детей у типов наподобие Кантлисса.
– Меньше болтать! – прошипела сверху Кричащая Скала. – Больше шагать!
Снег теперь падал гуще, чем прежде, но не накапливался сугробами, а когда Шай размотала защищавшие лицо тряпки, то поняла, что ветер жжет вполовину слабее. Через час снег превратился в скользкую жижу на мокрых камнях. Сняв промокшие перчатки, Шай осознала, что теперь чувствует кончики пальцев. Еще часом позже, несмотря на снегопад, земля стала голой. Шай вспотела и была вынуждена снять плащ и увязать его в узел за спиной. Остальные не отставали от нее. Нагнувшись, она прижала ладонь к земле, почувствовав странное тепло. Как будто за стеной в пекарне протопили печь.
– Там внизу огонь, – пояснила Кричащая Скала.
– Да? – Шай отдернула руку, как будто ревущее пламя могло вырваться из земли прямо здесь. – Не могу сказать, что знание этого переполняет меня уверенностью.
– Лучше, когда тебя переполняет замороженное дерьмо до самой задницы, да? – сказал Свит, сбрасывая рубашку, под которой оказалась еще одна.
Шай задумалась – сколько же их у него? И если разведчик снимет последнюю, не исчезнет ли он совсем?
– Поэтому Народ Дракона здесь живет? – спросил Савиан, щупая теплую землю. – Из-за огня?
– Или огонь здесь потому, что они тут поселились… – Кричащая Скала посмотрела на склон – голые камни, щебень и желтые разводы серы на отвесных утесах. – За этой дорогой могут следить.
– Конечно, могут, – согласился Джубаир. – Бог все видит.
– Но не Бог всадит тебе в задницу стрелу, если мы пойдем по этой тропе, – заметил Свит.
– Бог помещает все вещи туда, где они должны быть, – пожал плечами Джубаир.
– И что тогда? – спросил Савиан.
– Будем подниматься, – Кричащая Скала уже разматывала веревку, которую вытащила из мешка.
Шай потерла виски.
– У меня было мерзкое чувство, что она именно это скажет.
Карабкаться по скалам оказалось чертовски тяжело. Хуже, чем подниматься пешком. И возможное падение в бездну тоже пугало. Кричащая Скала цеплялась за выступы, как паук, Лэмб не отставал от нее. По всей видимости, он чувствовал себя в горах, как дома. Эти двое спускали веревки для остальных. Шай шла в одной связке с Савианом, чертыхаясь и впиваясь в гладкую скалу. Руки болели от усилий, ладони горели огнем.
– Все не было случая поблагодарить тебя, – сказала она, дождавшись его на выступе.
Савиан не издал ни звука, не считая шороха веревки в больших мозолистых ладонях.
– За то, что ты сделал в Кризе. – Молчание. – Меня не так часто спасали, чтобы этот поступок не запомнился. – Тишина. – Ты помнишь?
Шай показалось, что он едва-едва пожал плечами.
– Похоже, ты избегаешь разговоров об этом.
Молчание. Скорее всего, он избегал любых разговоров.
– Возможно, ты не слишком охотно принимаешь благодарности.
Опять тишина.
– А я, вполне возможно, не слишком умело их раздаю.
– Просто ты не торопишься.
– Ну, тогда еще раз спасибо. Думаю, если бы не ты, я была бы покойницей.
Савиан сжал тонкие губы и проворчал через силу:
– Думаю, ты или твой отец сделали бы для меня то же самое.
– Он – не мой отец.
– Это ваше личное дело. Но если ты спросишь, я могу ответить – могло быть и хуже.
– Я тоже всегда так думаю, – фыркнула Шай.
– Знаешь, он не этого хотел. Или не хотел, чтобы все было так.
– Об этом я тоже размышляла. Но не так уверенно. Семья, да?
– Семья.
– А где Корлин?
– Она может за себя постоять.
– Не сомневаюсь, – Шай понизила голос. – Савиан, а я знаю, кто ты.
– Ты о чем? – Он пристально посмотрел на нее.
– Я знаю, что ты скрываешь, – Шай указала глазами на его спрятанные под плащ предплечья, покрытые синими татуировками.
– Не понимаю, о чем ты… – ответил Савиан, но не удержался и поправил рукав.
Она придвинулась ближе и прошептала:
– Просто сделай вид, что понимаешь. Когда Коска завел разговор о мятежниках, мой проклятый длинный язык, как обычно, меня подвел. Я хочу сказать, что собиралась помочь… а вышло не очень-то…
– Слегка.
– По моей глупости ты угодил в трудное положение. Если этот ублюдочный Лорсен узнает, что у тебя… Короче, я хочу сказать – уходи. Это – не твоя борьба. Уйти – не позор. Пустошей, где можно скрыться, хватает.
– И что все скажут? Что я забыл о мальчишке, которого у меня украли? Это только подстегнет их любопытство. И создаст вам ненужные трудности. Полагаю, мне лучше просто не высовываться и придерживать рукава пониже. Так будет лучше для всех.
– Мой проклятый длинный язык, – прошипела она себе под нос.
Савиан усмехнулся. Шай подумала, что она первый раз увидела улыбку. Как будто зажегся фонарь. Морщины на его видавшем виды лице разгладились, глаза засияли.
– Знаешь, что? Твой проклятый длинный язык не всем по нутру, но я его почти люблю. – Он опустил ладонь на плечо Шай и легонько сжал. – Не своди глаз с этого Сакри. Не думаю, что он разделяет мой восторг.
Она тоже не думала. Особенно после того, как с грохотом слетел камень, разминувшись на волосок с ее головой. Наверху радостно улыбался Сакри, и Шай не сомневалась, что он нарочно столкнул обломок. Улучив мгновение, она высказалась ему прямо в глаза, прозрачно намекнув, куда засунет нож, если что-то подобное повторится. Прочие наемники остались в восторге от ее речи.
– Мне придется научить тебя уму-разуму, девчонка, – возмутился Сакри, выпячивая еще дальше челюсть, словно это помогло бы сберечь лицо.
– Для этого, мать твою, надо самому его иметь.
Он схватился за меч, скорее рисуясь, чем собираясь им воспользоваться, но тут между ними встал Джубаир.
– Ты обнажишь клинок, Сакри, – сказал кантик, – но тогда, когда я скажу, и против кого я скажу. Они – наши союзники. Они нужны нам, чтобы показать путь. Оставь женщину в покое, или мы поссоримся, а ссора со мной – тяжелый груз, не каждому под силу его снести.
– Прошу прощения, капитан, – ответил Сакри, нахмурившись.
