Он забрался на фургон, перед которым неровным полумесяцем собралась его паства. К удивлению Шай, она увидела почти половину Братства. Ничто так не способствует желанию помолиться, как смерть, а тут еще и прямое явление гнева Божьего минувшей ночью. Пришли все сулджики. Леди Ингелстад, строгая, но заинтригованная. Джентили с его древней родней. Бакхормы с детьми. Все шлюхи во главе с сутенером, хотя Шай подозревала, что он-то явился, чтобы следить за работницами, а вовсе не из религиозных побуждений.
Царила тишина, нарушаемая лишь скрежетом ножа Хеджеса по оселку – он готовился свежевать убитых коров на мясо – и скрипом лопаты Савиана, который готовил могилу для вечного успокоения предыдущего духовного наставника Братства. Теперь уже босого. Темпл сложил ладони и вознес смиренный взор к небу, глубокому и чистому теперь, не сохранившему и следов буйства прошлой ночи.
– Боже…
– Почти угадал! – В этот миг старина Даб Свит остановил коня рядом с толпой, удерживая поводья двумя пальцами. – Утро доброе, мои отважные спутники!
– Где ты был, во имя Преисподней?! – заорал Маджуд.
– На разведке. Разве ты не за это мне платишь?
– И за помощь в бурю.
– Но я не могу держать вас за ручку каждую милю пути в Дальней Стране. Мы ездили на север, – он ткнул пальцем через плечо.
– Север! – эхом отозвалась Кричащая Скала, которой удалось пересечь стоянку с противоположной стороны в гробовой тишине.
– Обнаружив некоторые следы духолюдов, мы пытаемся оградить вас от неприятных неожиданностей.
– Духолюды показались? – спросил Темпл, почувствовав легкую тошноту.
Свит, успокаивая толпу, поднял ладонь.
– Нет необходимости гадить в штаны прямо сейчас. Это – Дальняя Страна. Здесь всегда есть духолюды. Вопрос только, какие и сколько их. Мы переживали, что следы могли принадлежать воинам Санджида.
– И? – прищурилась Корлин.
– Прежде чем мы разыскали их, началась гроза. Все, что нам оставалось, это отыскать скалу и под ее защитой пережидать бурю.
– Ха! – бросила Кричащая Скала, очевидно соглашаясь.
– Ваше место здесь, – проворчал лорд Ингелстед.
– Даже мне не удается быть всюду, ваша милость. Но продолжайте ругать меня. Всеобщее презрение – судьба первопроходца. Все знают, как надо делать лучше, и все так и рвутся научить тебя. Я думал, в Братстве хватит отважных сердец и светлых голов, чтобы справиться с непогодой. Не то чтобы я причислял вашу милость к какой-либо из этих сторон, но… И что же мы видим? – Свит оттопырил нижнюю губу и указал на мокрую стоянку и потрепанных людей. – Потеряно лишь несколько коров, хотя буря вчера была – ого-го! Все могло быть гораздо хуже.
– Мне слазить? – спросил Темпл.
– Если из-за меня, то не надо. А что ты там, кстати, забыл?
– Он собирался прочитать утреннюю молитву, – пояснила Шай.
– Он? А что случилось с другим Божьим прихвостнем? Как там его зовут?
– Ночью по нему пробежалось стадо, – холодно, как будто это – обычное дело, пояснила Корлин.
– Вопросов более не имею, – Свит вытащил из седельной сумки наполовину пустую бутылку и хорошенько отхлебнул. – Ну, тогда за дело, законник.
Темпл вздохнул и посмотрел на Шай. Она пожала плечами и произнесла одними губами: «Стадо».
Он опять вздохнул и поднял взор к небу.
– Боже! – сделал он вторую попытку. – Руководствуясь основаниями, лишь тебе ведомыми, ты послал в этот мир очень много плохих людей. Людей, которые предпочитают не созидать, а красть. Людей, которые предпочитают ломать, а не строить. Людей, которые охотно подожгут дом, только чтобы поглядеть, как он горит. Я это знаю. Я встречался со многими из них. Я путешествовал с ними, – на миг он глянул вниз. – Я догадываюсь, что я был одним из них.
– О! А он неплох, – проворчал Свит, передавая бутылку Шай. Она глотнула, стараясь не переусердствовать.
– Может показаться, что эти люди похожи на чудовищ. – Голос Темпла повышался и понижался, пальцы шевелились и указывали, что, на взгляд Шай, очаровывало толпу. – Но правда заключается в том, что для этого не нужно никакого волшебства. Плохие друзья. Неверное решение. Неудача. И трусость, примерно такая же, как у всех. – Шай предложила выпивку Лэмбу, но он так увлекся проповедью, что и не заметил. Вместо него бутылку взяла Корлин. – Но собравшиеся здесь сегодня взыскуют милости твоей. Ты видишь здесь разных людей. – И довольно много, поскольку толпа постоянно росла. – Не идеальных, конечно. У каждого свои недостатки. Некоторые излишне жестоки. – Темпл строго глянул на Маджуда. – Некоторые склонны к пьянству. – Горлышко бутылки замерло на полпути к губам Корлин. – Некоторые слегка жадничают. – Взгляд его упал на Шай, и ей потребовалось усилие над собой, чтобы не почувствовать угрызения совести. – Но каждый из них прибыл сюда, чтобы делать что-то!
Одобрительный шум прокатился по рядам Братства. Впереди стоящие кивали.
– Каждый из них выбрал трудный путь! Правильный путь! – Нет, он в самом деле хорош. Шай едва узнавала в этом человеке, овладевшем сердцами так, будто слово Божье изливалось через его уста, жалкого хлюпика, скулившего о надоевшей пыли по десять раз на дню. – Они отважно встречают опасности в этих диких краях, чтобы собственными руками построить себе новые жизни, чтобы праведными усилиями пройти своим путем! – Темпл широко раскинул руки, как бы желая обнять паству. – Они – достойные люди, Боже! Твои дети стоят пред тобой, исполненные упорства и надежды! Защити их от грозы! Проведи их сквозь испытания дня нынешнего и всех грядущих дней!
– Ур-ра! – закричал дурачок, подпрыгивая и молотя в воздухе кулаками. Его восхищение легко переключилось на нового пророка. – Достойные люди! Достойные люди! – скакал он и кричал, пока Корлин не сцапала его за шиворот и не заткнула.
– Хорошо сказано, – одобрил Лэмб, когда Темпл спустился с фургона. – Черт побери! Отлично сказано.
– Если честно, я повторял чужие слова.
– Но ты произнес их так, будто веришь, – вмешалась Шай.
– Несколько дней, проведенных со стадом, и я готов поверить во что угодно.
Паства разбредалась по ежеутренним делам. Несколько человек поблагодарили Темпла перед уходом.
Остался Маджуд с поджатыми губами.
– Убедился? – спросила Шай.
Торговец полез за кошельком, что само по себе выглядело как чудо, и вытащил что-то похожее на монету в две марки.
– Ты должен продолжать проповеди, – сказал он Темплу. – Здесь они востребованы больше, чем законы.
Он щелчком ногтя подбросил сверкающую в солнечных лучах монету в воздух.
Темпл, улыбаясь, потянулся, но Шай успела раньше.
– Сто двенадцать, – сказала она.
Приземленные дела
– Ты должен мне…
