– Постойте! – кричал Свит. – Это не я убил его…
– Тайна – лучшая броня воина, – шепнул ему на ухо Лэмб. – А сейчас отведи нас к Мэру.
Они прошли насквозь бурлящую толпу, мимо клетки, где пара приказчиков взвешивали золотой песок и монеты сотни разных держав и посредством магии абака превращали их как в игровые фишки, так и наоборот. Несколько человек, небрежно отодвинутых Лэмбом с пути, обернулись, чтобы крепким словом выразить недовольство, но, увидев его лицо, тут же передумали. И это лицо того слабого и жалкого человека, за спиной которого дразнились мальчишки в Сквордиле. Право слово, он сильно изменился за последние дни. А может, просто показал себя настоящего?
Кучка головорезов со стальными взглядами преграждали вход на лестницу.
– Мэр ждет этих двоих! – сказал Свит, подталкивая Шай и Лэмба вперед.
Они прошли вдоль балкона, выходящего в шумный зал, и приблизились к мощной двери, охраняемой двумя еще более суровыми стражами.
– Нам сюда. – Свит постучал.
– Добро пожаловать в Криз, – ответил женский голос.
Она одевалась в платье из черной с отливом ткани, с длинными рукавами и застегнутое под горло. Сорок с лишним лет, как показалось Шай. Волосы едва подернуты сединой. В молодости она, по всей видимости, была красавицей, и ее время еще не прошло окончательно.
– Ты, должно быть, Шай, – сказала она, сердечно пожимая гостье ладонь. – А ты – Лэмб. – И проделала то же с его лапищей.
Северянин запоздало поздоровался хриплым голосом и сорвал с головы шляпу. Отросшие после стрижки седые волосы торчали во все стороны.
Но женщина улыбнулась так, будто никогда не видела более галантного жеста. Закрыла дверь. Едва лишь со щелчком сомкнулись створки, как безумный шум остался снаружи. Воцарилась тишина и спокойствие.
– Присаживайтесь. Мастер Свит рассказал мне о вашем несчастье. Об украденных детях. Это просто ужасно.
В ее глазах стояла такая боль, что со стороны можно было подумать – пропали ее собственные дети.
– Да, – пробормотала Шай, не уверенная, как отнестись к подобному количеству сопереживания.
– Не хотите чего-нибудь пригубить? – И не дожидаясь согласия, она налила четыре стакана выпивки. – Прошу простить. Как вы могли бы догадаться, здесь довольно трудно отыскать удобную мебель.
– Думаю, мы переживем, – ответила Шай, которая сидела на самом удобном стуле в своей жизни, в самой красивой комнате, с кантикскими занавесями на окнах, со свечами в лампах из цветного стекла, с большим столом, покрытым черной кожей, лишь кое-где испачканной круглыми пятнами от бутылок.
Женщина, разливавшая напиток, обладала воистину утонченными манерами, как показалось Шай. Но не похожа на тех задиравших нос придурков, которые считают себя выше толпы. Рядом с ней любой мог почувствовать себя человеком, даже если ты устал, как собака, если грязный, как собака, если твоя задница вываливается из штанов и ты не можешь даже предположить, сколько миль по пыльным равнинам ты прошла с того момента, когда в последний раз мылась горячей водой.
Шай пригубила стакан, убедившись, что выпивка на том же уровне, как и все остальное, откашлялась и сказала:
– Мы рассчитывали поговорить с Мэром.
Женщина присела на край стола. Шай решила для себя, что она может удобно устроиться даже на лезвии бритвы.
– Вы уже.
– Рассчитываем?
– Уже говорите.
Лэмб неловко поерзал на стуле, как будто тот был слишком удобным для него.
– Вы женщина? – удивилась Шай, у которой голова слегка шла кругом от ада снаружи и чистого спокойствия в этой комнате.
Мэр только улыбнулась. Она делала это часто, но, как ни странно, не утомляла собеседников.
– По другую сторону улицы меня зовут немного по-другому, но я – это Мэр. – Она опрокинула стакан так лихо, что стало ясно – он не первый, но и не последний и особого вреда не принесет. – Свит утверждает, что вы кого-то разыскиваете.
– Человека по имени Грега Кантлисс, – ответила Шай.
– Я знаю Кантлисса. Самовлюбленный подонок. Грабит и убивает для Папаши Кольца.
– Где его можно найти? – спросил Лэмб.
– Я полагаю, сейчас его нет в городе. Но надеюсь, в ближайшее время он вернется.
– Сколько его ждать? – поинтересовалась Шай.
– Сорок три дня.
Это сообщение заставило кишки Шай скрутиться в узел. Она настраивалась на хорошие новости. Ну, или хотя бы на какие-то новости. Мечты увидеть улыбающиеся лица Пита и Ро, обнять их удерживали ее на плаву. Надежда, как выпивка. Как ты ни стараешься ее избежать, она тебя находит. Шай допила залпом стакан – теперь пойло казалось совсем невкусным. Прошипела:
– Вот дерьмо.
– Мы преодолели долгий путь. – Лэмб осторожно поставил свой стакан на стол, хотя Шай и заметила в нем признаки беспокойства. Например, побелевшие от напряжения суставы пальцев. – Я ценю ваше гостеприимство, но не настроен страдать херней. Где Кантлисс?
– У меня тоже редко бывает настроение, чтобы страдать херней, – грубое слово в устах Мэра казалось жестким вдвойне, но она выдержала взгляд Лэмба не как человек с утонченными манерами, а как человек, на которого не надавишь вот так запросто. – Кантлисс появится в городе через сорок три дня.
Шай никогда не впадала в отчаяние. Мгновение ей понадобилось, чтобы поразмыслить, трогая языком щель между зубами, о несправедливости, которая свалилась на ее задницу, потом перешла к действию.
– Что это за волшебное число – сорок три дня?
– К тому времени противостояние в Кризе достигнет высшей точки.
– А мне показалось, оно уже достигло. – Шай кивнула на окно, через которое прорывались приглушенные звуки городского безумия.
– Не в этот раз, – сказала Мэр, протягивая бутылку.
– А почему бы и нет? – согласилась Шай.
Лэмб со Свитом тоже не отказывались.
Вообще, в Кризе отказываться от глотка спиртного – то же самое, что отказываться от глотка воздуха. Особенно когда выпивка очень даже недурна, а воздух – хуже дерьма.
– Восемь лет мы глядим друг на друга через улицу. Я и Папаша Кольцо. – Мэр проплыла по комнате к окну, глядя на шумную потасовку внизу. Ее походка казалась такой плавной и ровной, что возникал вопрос: не приделала ли она к ногам колеса? – Когда мы пришли сюда, то ничего этого не было – только старая долина. Ну, двадцать жалких лачуг среди развалин, где зимовали трапперы.
– Думаю, вы произвели на них впечатление, – хихикнул Свит.
– Они привыкли ко мне очень быстро. Восемь лет вокруг нас рос город. Мы пережили чуму, четыре набега духолюдов, еще два – разбойников, опять чуму, а после большого пожара восстановили все и даже еще лучше. Так что мы оказались подготовленными к тому, что будет найдено золото и люди хлынут в Криз. Восемь лет мы смотрели друг на друга через улицу, скалили зубы, и вот наконец-то дело подошло почти к войне.
