– Спасибо и на этом.
– Рад помочь. – Здоровяк вперил в Косого голубые глаза. – Прочь с ее дороги.
Косой как-то по-особенному мерзко зыркнул на Шай, но она уже привыкла к его роже и перестала обращать внимание. Попытался подняться по ступенькам, но великан не пустил его.
– Сойди с ее пути туда, – он кивнул на ручей.
– Влезть в стоки?
– Ты влезешь в стоки, или я положу тебя в них.
Бормоча под нос ругательства, Косой шагнул на осклизлые камни и по колени забрел в смешанную с дерьмом воду. Здоровяк приложил одну ладонь к груди, а второй сделал широкий жест, предлагая Шай пройти.
– Благодарю, – кивнула она, проходя мимо. – Приятно встретить приличного человека на этой стороне улицы.
– Не позволяй, – фыркнул он, – маленькой доброте одурачить себя. Ты говорила, что ищешь детей?
– Да, это мои брат и сестра. А что?
– Может быть, я смогу чем-то помочь.
– А с чего бы это? – Шай привыкла рассматривать все бескорыстные предложения помощи со здоровым подозрением.
– Потому что я знаю, каково это – потерять семью. Как будто утратить частичку себя, так ведь? – После недолгого размышления Шай решила, что он прав. – Я был вынужден оставить свою семью на севере. Я знаю, так лучше для них. Единственно правильный выход. Но душа все еще болит. Никогда не верил, что так будет. Нельзя сказать, что я ценил родных, когда был рядом. Но память сидит во мне.
Он так печально ссутулился, что Шай стало его жаль.
– Ну, если хочешь, можем прогуляться вместе. Я заметила, что люди серьезнее относятся к моим расспросам, когда за плечом у меня возвышается здоровенный ублюдок.
– К сожалению, это действует в большинстве случаев, – ответил северянин, пристраиваясь рядом. Там, где ей приходилось делать три шага, ему хватало двух. – Ты здесь одна?
– Приехала с отцом. Ну, он мне вроде отца.
– Как можно быть вроде отца?
– У него получилось.
– Но он отец тех детей, которых ты ищешь?
– Тоже вроде.
– А почему он не помогает искать?
– У него свой способ. Он строит дом на той стороне улицы.
– Тот новый, который я видел?
– Металлообработка Маджуда и Карнсбика.
– Добротное здание. Большая редкость здесь. Но не понимаю, как это поможет в поиске ваших малышей.
– Он нашел кое-кого, кто поможет.
– Кого же?
Обычно Шай не «светила» свои карты, но что-то в этом человеке располагало к доверию.
– Мэр.
Он с присвистом втянул воздух.
– Да я бы скорее сунул гадюку себе в штаны, чем доверился этой женщине.
– Как по мне, она слишком скользкая.
– Меня учили не доверять людям, которые не называют своего настоящего имени.
– Да? Но ты мне своего не назвал.
– Думал обойтись, – вздохнул здоровяк. – Люди сразу относятся ко мне по-другому, когда узнают имя.
– Он смешное, что ли? Вроде Жопен, что ли?
– Это я почел бы за милость… От моего имени не смеются, как бы горько это ни звучало. Не поверишь, когда узнаешь, сколько усилий я сам для этого приложил. Годы труда! А теперь никакой возможности остаться незаметным. Я сам мастерски выковал звенья своих цепей.
– По-моему, все мы частенько занимаемся чем-то подобным.
– Очень даже возможно… – Он остановился и протянул ей руку. Пожатие большой теплой ладони заставило Шай вновь почувствовать себя ребенком. – Мое имя…
– Глама Золотой!
Здоровяк вздрогнул, повел плечами и медленно обернулся. Посреди улицы стоял молодой человек. Крупный, со шрамом на губе, в драной куртке. Он слегка пошатывался, поскольку, на взгляд Шай, пил давно и запойно. Возможно, накатил для храбрости, хотя в Кризе народ не искал особую причину, чтобы напиться. Бродяга указал на них трясущимся пальцем, вторая ладонь дрожала на рукояти большого ножа, висящего на поясе.
– Ты убил Медведя Стоклинга? – проорал он. – Ты, типа, выигрывал все поединки? – И плюнул в грязь под ноги северянину. – Выглядишь так себе.
– А я и есть так себе, – мягко ответил здоровяк.
Парень заморгал, ошеломленный новостью.
– Ладно… Я, мать твою, вызываю тебя, ублюдок!
– А если я не хочу?
Нахмурившись, парень оглядел людей у входов в дома, которые побросали все дела ради такого зрелища. Облизал губы, все еще не до конца уверенный в себе. Потом увидел Шай и предпринял еще одну попытку.
– А это что за сука? Твоя подстил…
– Не заставляй меня убивать тебя, мальчик. – Северянин говорил без угрозы, скорее с мольбой. Его глаза переполняла печаль.
Парень вздрогнул, побледнел, пальцы задрожали сильнее. Бутылка – хитрый кредитор. Она может ссудить вам немерено отваги, но потребовать возврата долга в самый неподходящий миг. Он шагнул назад и снова плюнул.
– Дело, мать его так, того не стоит.
– Точно не стоит.
Золотой внимательно следил за отступающим парнем, который вскоре развернулся и ускорил шаги. Несколько разочарованных вздохов, несколько пожатий плечами, и люди вернулись к обычной болтовне.
Шай сглотнула пересохшим ртом:
– Так ты – Глама Золотой?
Он медленно кивнул.
– Хотя я и не представляю, чего во мне нашли золотого в это время. – Потер ладонь о ладонь, продолжая наблюдать за нырнувшим в толпу пьяницей. Шай заметила, что пальцы северянина дрожат. – Дьявольская штука – известность. Просто дьявольская…
– Ты выступишь от лица Папаши Кольцо в предстоящем бое, да?
– Ну, типа того. Хотя, должен сказать, я очень надеюсь, что схватка не состоится. Я слышал, Мэр до сих пор не нашла бойца. – Прищурив светлые глаза, он повернулся к Шай. – А ты ничего не слышала?
– Нет, ничего, – ответила она, изо всех сил стараясь улыбаться, но безуспешно. – Совсем-совсем ничего.
Кровь близко
Рассвет только-только вступал в свои права, ясный и холодный. Грязь покрылась корочкой льда. Лампы в домах по большей части потухли, догорели факелы, которые подсвечивали вывески, но небо сияло звездами. Сотни и сотни, сверкающие, как драгоценные камни, складывались в водовороты, течения и мерцающие созвездия. Темпл задрал голову и, открыв рот, поворачивался, поворачивался и поворачивался, пока не закружилась голова, наслаждаясь красотой небосвода. Как странно, что он не замечал его раньше. Может, потому, что не отрывал взгляда от земли?
– Ты веришь, что найдешь там ответ? – спросил Берми. Его дыхание, как и дыхание лошадей, поднималось облачками пара.