— Он вернулся?
— Да.
— Далеко?
— За границей.
Все верно. Она же держит свою ловушку в надежде, что…
Вот глупость-то. Либо Вася не сможет войти и встретится с террористом где-то там, в паутине коридоров… Либо не встретится вовсе: прошел же ящер через оцепление, стало быть, знает местность. Но еще хуже, если мой лохматый друг поступит наоборот и дернется к нам. Конечно же с практически отключенным собственным контуром. А если я правильно все понимаю, то именно за счет этого усовершенствования организма Васе и доступны те фокусы, которые он периодически показывает. Таким образом…
Бой окажется неравным. В самом лучшем случае.
— Перестань ловить.
— Но я…
— Перестань!
Там, за порогом, самое милое на свете место, куда меня никак не хотят пускать. Тихое, темное и пустое. Безлюдное. Безжизненное. Как нарочно приготовленное, чтобы я…
Или не я?
Мне надо туда пойти. Сейчас же. Немедленно. Здесь слишком много глаз, и все они смотрят так…
Они не должны смотреть.
Они — помеха.
Преграда.
Они отдаляют…
Нет, этот момент все равно наступит. В назначенное время. Но здесь, в окружении недостойных…
— Он что, разговаривает? — Похоже, ящер передумал уходить. — Ты еще и неумеха, оказывается? А ведь клялась и божилась.
— Подойди поближе и узнаешь, что я умею, а что нет!
Наверное, ей следовало продолжать молчать, потому что террорист понял все, что выкрикнула девчонка, до последнего слова. И понял лучше, чем требовалось.
— Так это правда?
Он не сдвинулся с места, но весь словно выгнулся знаком вопроса, стараясь рассмотреть меня.
— Ты перестала ловить? — спросил я свою соседку, все еще не переставшую дрожать.
— Я… не могу. Не получается. Уж слишком его… ненавижу.
Ловушка стоит. Ящер стоит. Девчонка сидит. Вася… Убью его, собственноручно, если опять устроит обморок.
А еще мне нужно уйти отсюда. Поскорее. Осталось совсем немного времени. И всего одна…
Помеха.
Преграда.
Враг.
Уничтожить.
— Убирайся отсюда, пока можешь.
Наверное, я говорил не слишком громко, но он все расслышал ясно. И скорчил насмешливую рожу:
— Разрешаешь?
— Советую.
— Не нуждаюсь в чужих советах.
— А зря. Они могут сберечь какую-нибудь малость вроде твоей жизни.
— Мне что-то угрожает? Не надейся на эту шалаву, она не справится. Заряда хватит надолго.
— Она здесь не одна.
— Ты уж прости, парень, но из вас двоих… Котировки не в твою пользу.
— А кто сказал, что я здесь — один?
Гримаса на его лице все еще оставалась насмешливой, но стала выглядеть чуточку иначе. Задумчивее.
— Твоя бывшая подружка держит периметр, это верно. Но если он проходим для тебя, то и для кого-то другого…
Как учил дядя Дима? Блефовать надо реальными вещами. Реальными прежде всего для твоего противника.
— Он начал движение, — шепнули мне в ухо.
Черт! Значит, и с этой стороны фронта пора ускоряться.
— Ну все, мужик, ты попался.
Снова шепот справа:
— Он окажется здесь раньше, чем сядут батарейки.
Да будь они прокляты, эти…
Веки дернулись сами собой, смыкаясь и тут же распахиваясь снова, но за мимолетное мгновение слепоты мир успел измениться. Катастрофически.
Не было больше водопадов слепящего света — только контуры, покорно притухшие, едва я об этом подумал. И ящера больше не существовало как темной непроглядной фигуры: вот он теперь именно светился. Разноцветными слоями. И на одном из них ясно различимыми узлами мерцали…
— Думаешь, уже победил, да? Но ты кое-что забыл. — Модель террориста сделала шаг вперед. — Я могу вернуться к моему лорду только с победой. И если ее не будет, лучше не возвращаться.
Еще шаг.
— Мы все останемся здесь. Вместе.
Смертник? Вот повезло так повезло.
— Навсегда.
Созвездие целей, которые нужно поразить. Мишень. Проще и ближе, чем в тире. И поэтому следующего шага не…
В новой реальности выстрелы оказались оглушающими и слепящими, как сигнальные ракеты, и каждая из них устремилась к своей цели.
Дюжина нажатий на спусковой крючок, не меньше. В течение…
Это была всего лишь секунда, но странно длинная, невероятно растянутая во все стороны.
Слои, составлявшие модель ящера, вспыхнули, соприкоснувшись с пулями, или импульсами, или чем там стреляло это клятое оружие. Мигнули, на миг потемнев. Снова заиграли огнями, только теперь уже без тех, лишних и чужеродных. А потом, словно слизанные жадным языком прибоя, погасли уже окончательно.
И все-таки движение продолжалось.
Наверное, масса тела оказалась слишком велика. А может, желание выполнить задание было превыше даже смерти, но только ящер успел шагнуть еще раз перед тем, как начал заваливаться. На нас с девчонкой. И его роста вполне хватало, чтобы при падении пересечь…
Еще две молнии прорезали мутный калейдоскоп, крутившийся у меня перед глазами. Холодно-белые, пульсирующие. Они вонзились в сумятицу потускневших контуров, и та остановилась, повисая на…
Веки снова сшиблись друг о друга, кажется, даже со стуком, и я вернулся. Туда, где больше не было радужных красот, но зато из безжизненного тела торчали, надежно перекрещиваясь концами, два длинных клинка.
— Отдай! Кому говорят? Да отдай уже! Все закончилось, и все хорошо.
У меня что-то тянут из рук. Настойчиво.
— Ну сколько еще можно возиться?
— Сам иди сюда и попробуй!
— Выпихни его ко мне, и все дела.
— Да он меня раза в три тяжелее! А я с устатку и не емши.
Прикосновения в самом деле довольно слабые. И осторожные.
— На меня ствол не направляй, дура!
— От дурака слышу!
Препираются двое. Голосов, по крайней мере, только два. Если еще кто-то здесь есть, то он молчит. В тряпочку.
О, и правда. Третий, молчаливый и неподвижный, тоже имеется, чуть поодаль. Слева по курсу.
— Чего, страшно стало?
— У меня лоб не железный, знаешь ли. А пули он кладет кучно, сама видела.
Пули. Да, кажется, была стрельба, совсем недавно. Небольшая такая. Бой местного значения.
