Покончив с одеждой, я занялась своим лицом. Главной задачей было остаться симпатичной, но в то же время изменить внешность. Много проще себя изуродовать. Только как я тогда склею и выведу из какого-нибудь шалмана Лавра? Нет, придется попотеть над новым образом. Не спеша, используя силиконовые накладки, я удлинила и выпрямила свой небольшой чуть курносый нос, покрыла лицо слоем грима и припудрилась. Положила накладку на круглый подбородок, осветлила немного загорелую кожу. Контактными линзами преобразила глаза из голубых в зеленые, ярко подвела веки, наложила тени, густо накрасила ресницы.
Теперь губы. При помощи помады и контурного карандаша я еще больше увеличила их природную пухлость и яркость. Каштановые волосы средней длины скрыла под париком из длинных светлых прямых волос до плеч. На уши повесила клипсы с искусственными бриллиантами, на шею — череп на цепочке под золото. Ногти покрыла ярко-красным лаком, на пальцы надела кольца с яркими фальшивыми камнями. На левом запястье защелкнула браслет в виде переплетающихся змей, в котором тоже имелась пара лезвий. Попшикала на себя духами. Все. Наряднее может быть только новогодняя елка. Я переобулась в ковбойские сапожки на низком широком каблуке и перекрестилась наудачу, как учил отец Василий.
В этот момент в замке на дверях повернулся ключ и вошел мой клиент, вернувшийся с вечерни. Он с разинутым ртом застыл в дверях, не зная, что ему сказать. Наличие незнакомой, вызывающе одетой женщины в его комнате сразило священника наповал. Неосознанно он одной рукой схватился за крест на груди, а другой осенил себя крестным знамением. Однако я не исчезла, как он рассчитывал, а молвила ему человеческим голосом, что это я, Женя, только малость загримированная, чтоб не узнали супостаты.
— А, Евгения, вы, — вздохнул батюшка, опознав мой голос. — А я-то вообразил, что ко мне в комнату пришел демон в женском обличии, чтобы искушать. Я же все еще женат, хоть жена забрала детей и решила со мной порвать из-за моих изменившихся взглядов на жизнь. Я усердно молюсь, чтобы она одумалась. — Отец Василий на секунду задумался, потом спросил с подозрением: — И для чего вы, Евгения, так распутно оделись?
Я ему кратко объяснила, пропуская острые моменты. Он недовольно покачал головой:
— Негоже это. Своим видом вы будете разжигать похоть в сердцах мужчин.
— Там темно будет, я покажусь только их главарю, быстро его выманю и поговорю с ним, — пообещала я.
— И никакого насилия по возможности, — напомнил священник.
— Вы обижаете меня своим недоверием, — воскликнула я, потупив взор. Пусть видит, как мне тяжело и горько.
— Будет вам, Евгения, я беспокоюсь о вас, беспокоюсь, чтобы вы не впали во искушение применить насилие, — зычно ответил отец Василий, провел рукой по своей выдающейся бороде и ободряюще похлопал меня по плечу. — Насилие порождает насилие и зло. Посеянное в мир, оно возвращается сочными всходами, умножаясь десятикратно. Только любовь спасет мир.
— Абсолютно с вами согласна, — кивнула я с серьезным видом. — Будьте здесь, со двора ни ногой, утром вернусь и сообщу, что удалось узнать.
Самым посещаемым молодежью местом в ночном Карасеве был клуб «Гарлем». Он занимал двухэтажное здание Дворца культуры рядом с авторемонтным заводом. Просматривая на маленьком экране коммуникатора список злачных мест города, я пометила его галочкой и вышла из машины.
Вот он, Дворец культуры, прямо передо мной. Отремонтированный фасад. Аршинные светящиеся буквы названия на фризе, иллюминация из тысяч мигающих лампочек и толпа народа у входа. Охрана у дверей не пускала лишних людей в переполненный клуб. Вздохнув, я зажала в ладони двести рублей и двинулась сквозь гудевшую толпу молодежи, разгоряченную спиртным и стимуляторами. Не лезть же через окно, в самом деле. Я внимательно изучила толпу. Лавра среди ожидавших своей очереди не наблюдалось. Похоже, эта ночь будет долгой. Рука охранника уперлась мне в грудь.
— Что, симпатяжка, внутрь очень хочется? — спросил он и улыбнулся.
— Ага, хочется, — кивнула я и незаметно сунула в руку охранника деньги. — Очень хочется.
— Тогда проходи, — осклабился он и посторонился, пропуская меня внутрь, а затем пошел теснить рванувшихся вперед страждущих, которых воодушевил мой проход.
В клубе имелось два зала, один попроще, со столиками и танцполом на первом этаже, а второй — покруче, с рестораном и стриптизом на втором. Я ринулась в зал попроще, так как не думала, что такой шалопай, как Лавр, тусуется в ресторане. В большом зале людей набилось точно в бочке селедки. Сгустившийся от табачного дыма и перегара воздух можно было резать ножом. Сердце защемило, когда я подумала о том, сколько подобных мест мне еще предстоит посетить. Один за другим меня пригласили потанцевать трое обкурившихся молокососов. Ответив отказом на их «соблазнительные» предложения, я нырнула в людское море на танцполе и энергично заработала локтями, протискиваясь к бару. Бармен мог знать Лавра или видеть его здесь.
Но случилось непостижимое. Лавр собственной персоной восседал за барной стойкой и с ленивой улыбкой потягивал пиво. Цветные пятна от прожекторов скользили по его лысой голове, окрашивая лицо то в синий, то в зеленый, то в красный цвет. Просто хамелеон многоликий, а не человек. Меня Лавр не видел. Все его внимание сосредоточилось на тощей девушке на соседнем стуле.
Продвинувшись на край танцпола, я начала двигаться в такт музыке, неотрывно следя за Лавром. Он быстро почувствовал мой взгляд, повернулся и удивленно вытаращился на меня. Извиваясь, я призывно поманила его пальцем. Лавр неуверенно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что я зову именно его, понял, что не ошибся, расцвел от счастья, встал и отпихнул от себя тощую девушку, рявкнув:
— Отстань, швабра!
— Подожди, — с отчаянием выкрикнула наркоманистая подружка, протягивая руки. Однако Лавр уже шел ко мне.
Приблизившись, он с улыбкой спросил:
— Эй, ты че, детка, в корень обдолбалась?
— Ни фига, ты мне просто очень понравился, — ответила я. — Всегда мечтала о таком мужчине.
Счастливый Лавр немедленно попробовал меня облапить. Сдержавшись, я выскользнула из его объятий и села на стул у барной стойки. Удивленный Лавр занял стул напротив.
— Хочется чего-нибудь выпить, — пояснила я и махнула бармену: — Апельсинового соку.
— Мне водки, — буркнул Лавр бармену и коснулся моей руки.
— Слушай, может, поедем отсюда? — предложила я. — На улице у меня тачка. Забуримся ко мне на хату и отдохнем.
— Да мне не вперлось тащиться к тебе на хату, — с ленцой ответил Лавр, пожирая меня маленькими карими глазенками. Он схватил со стойки стакан водки и, опрокинув его одним махом, просипел, задыхаясь: — Здесь наверху комнаты, давай отдохнем там, а потом продолжим веселье. — Он повернулся к бармену: — Эй, Пилот, дай ключи?
— Кривой, ну ты че, хозяин на меня будет потом опять наезжать, нельзя, — возмутился бармен, поставив передо мной бокал с соком.
