– Надо привести свои дела в порядок, – объяснил он. – Операция – как бой на фронте, никогда не знаешь, чем закончится.
– Операция пустяковая, – утешила его Катерина. – Миллионы мужиков через нее проходят.
– Будем надеяться, – бодро произнес академик, а на глаза его навернулись слезы.
Боясь показаться слабым и беспомощным, он поспешно вышел.
– Боится, – вздохнула Изабелла. – И я боюсь. У него же диабет.
– А что анализы? – спросила Катерина.
– Плохие…
Катерина открыла коньяк, они с Изабеллой выпили.
– Министр звонил, – сообщила Изабелла.
– Мне показалось, что он хотел бы с тобой встретиться, – сказала Катерина.
– А мы встретились. Пообедали в ресторане. Но это все в прошлом. А что у тебя? С Петровым не помирилась?
– Нет.
– Людмила звонила, рассказывала, что у тебя кто-то появился.
– Появился и исчез.
– Не упускай! Тебе же на следующий год тридцать девять. А сорок лет – бабе век. Это народная мудрость.
– Ну а в сорок пять – баба ягодка опять.
– Это утешение для слабых. Я давно заметила: русские пословицы в основном предупреждающе беспощадные, но есть и для утешения.
– Какие?
– «Семь бед – один ответ» – это утешительная, а «жене спускать – добра не видать» – это предупредительная. «Хоть бы в щеку бил, да щегол был» – это утешительная. Я об этом когда-то даже диссертацию хотела писать. Если сама виновата – в ногах валяйся, проси прощения. Мужики отходчивы.
– Попробую, – сказала Катерина и подумала, что она и попробовала бы, да не знает как. Поехала бы к нему, но куда ехать, она не знала ни его адреса, ни даже фамилии… Не обращаться же в справочную: пожалуйста, адрес Георгия Ивановича. Фамилия? Не знаю. Год рождения? Не знаю. От сорок второго до сорок шестого. Таких тысяч сто на Москву наберется. Половину отбросить на стариков и младенцев – пятьдесят тысяч. В год можно проверить тысячу адресов. Пятьдесят лет искать. Катерина верила в единственное: он сам позвонит. Не сразу. Не сегодня. Вероятнее всего, в праздничные дни. Позвонит и поздравит. Это же хороший повод позвонить. Она бы таким поводом обязательно воспользовалась.
– Недавно Родион появился, – сообщила Катерина.
– Кто такой?
– Ну, Рудольф, Сашкин отец. С телевидения. Передачу про меня он снимал.
– Как интересно! – Изабелла наполнила рюмки. Катерина отметила, что коньяка в бутылке осталось совсем немного.
– Расскажи, как встретились?
– Никак. Он меня вначале не узнал.
– А потом? У тебя что-то шевельнулось? Ты же была в него влюблена.
– Ничего. Нормальный московский стареющий плейбой. Красивый, правда, еще.
– А может, попробуешь?
– Не могу. Я даже не думала, что он такой глупый.
– Умных мужиков не так и много, – заметила Изабелла.
– Министр умный.
– Этот – да, – согласилась Изабелла.
– Академик умный.
– Не очень, – не согласилась Изабелла. – Хороший, скорее. И хваткий. Если честно, я тебя не очень понимаю. Ты же всегда в заводских коллективах работала, кругом – мужики. Ты красивая, с хорошей фигурой. Ты что, принца ждала?
– Я ничего не ждала. Все некогда было. Сначала училась, потом по должностям шла. На их освоение время требовалось. А на любовь нужно иметь свободное время.
– Не так уж и много надо времени, – возразила Изабелла и почти шепотом сказала: – У меня любовник появился. Молодой, жадный, из меня деньги тянет. Я ему водку покупаю, обед готовлю. Он приходит, выпивает, обед съедает и трахает меня, даже не снимая ботинок.
– Зачем тебе это надо?
– Затем, что у меня этого уже скоро не будет, даже за деньги. Мне скоро шестьдесят.
– Еще не вечер, – возразила Катерина. – Я недавно была в клубе знакомств – называется «Кому за тридцать».
– Расскажи! Женщины моего возраста есть?
– Немного, – честно ответила Катерина.
– Вот видишь, – Изабелла грустно улыбнулась. – У меня все кончается. Не упусти ты своего.
– Но это не самое главное, – возразила Катерина. – Есть работа, друзья, дети.
– Но у меня и этого нет, – вздохнула Изабелла. – Ни работы, ни детей. Я всегда была только женщиной. А теперь и это заканчивается. – Изабелла попыталась встать, но не смогла. Катерина подняла ее и повела в спальню, чувствуя, что и сама нетвердо держится на ногах.
Она уложила Изабеллу в постель. У нее кружилась голова, и она легла рядом с Изабеллой. В спальню заглянул академик:
– Напились, что ли?
– Напились, – подтвердила Изабелла. – Напейся и ты.
– Вы мне не оставили!
– Возьми в баре.
– Не буду. Мне нельзя.
– Можно, – сказала Изабелла. – Уже можно. Тебе уже все можно.
– Объясни, – потребовал академик.
Но Изабелла уже уснула. Катерина проснулась около двенадцати ночи. Позвонила Александре.
– Мама, что случилось? Я уже всех обзвонила. Мамочка, приезжай скорей. Я уже решила морги обзванивать.
– Я жива. Никто не звонил?
– Гога не звонил.
– А кто звонил?
– Родион Петрович.
– Ты его послала?
– Пока нет. Отложила до твоего правдивого рассказа.
– Приеду – расскажу.
Катерина сварила себе крепкого кофе, выкурила сигарету. Изабелла продолжала спать. И академик спал в своем кабинете, укрывшись старым пледом.
Катерина тихо вышла. Ехала она нормально, со средней скоростью, зная по опыту, что милиция в основном обращает внимание на тех, кто едет или слишком быстро, или слишком медленно.
Подъехав к дому, посмотрела на свои окна – в них горел свет. А вдруг он пришел, подумала Катерина. Ее встретила сонная Александра.
Катерина сбросила плащ и прошла в свою комнату. Александра обиженно заметила:
– Когда задерживаешься, надо звонить.
– Ты звонишь, когда задерживаешься?
– Я тебя не понимаю.
– Я тоже, – ответила Катерина. Александра села рядом с ней и ужаснулась:
– От тебя пахнет водкой!
– Коньяком, – ответила Катерина.
– Ты вела машину в таком состоянии?
– Нет, машина меня вела.
– А почему ты хамишь?
– Я отвечаю, как обычно отвечаешь ты.
– Может быть, поговорим? – предложила Александра.
