Ответить мне не дали, продолжив давать выход праведному гневу:
— Я здесь кто, Каро?!
Я уже даже не пыталась отвечать, просто молчала и смотрела на лорда Гаэр-аша, понимая, что сейчас мне будет полная Тьма. Хотя вот за что? Глядя на ректора, я сидела и думала — правда, за что? Между прочим, в правилах не запрещалось покрывать кого-либо и их деяния, как не запрещалось и…
— Простите, лорд Гаэр-аш, — осторожно начала я, — а что именно я должна была вам сообщить?
Ректор пресек собственный гнев, внимательно посмотрел на меня и прямо спросил:
— Вы считаете, что нечего?
Нервно улыбнувшись, я уверенно произнесла:
— Ни мое поведение, ни поведение адептов Дастела, Харна и Шея не нарушило ни единого пункта правил Некроса.
У меня создалось впечатление, что ректор потрясен. Действительно потрясен услышанным. Он сузил глаза, вглядываясь в меня, даже мотнул головой, будто пытался отринуть услышанное, а затем хрипло переспросил:
— Что?!
Я же, ощутив собственную правоту, несколько виновато улыбнулась и честно ответила:
— Законы Некроса запрещают причинение физического вреда адептам — мне физический вред никто и не причинил, правила здесь хорошо знают.
Лорд Гаэр-аш распрямил спину, расправил плечи, молча кивнул, принимая сказанное к сведению и давая мне возможность продолжить. Собственно, продолжать мне смысла не было, единственное, что могла позволить себе сказать, так это чистую правду:
— Я отомстила. Не причиняя физического вреда. Дальнейшие наши соглашения с Нортом Дастелом — наше личное дело. На этом все.
Ректор пристально смотрел на меня — я выдержала взгляд. После недолгого молчания лорд Гаэр-аш спросил:
— Про условия соглашения вы мне расскажете?
Отрицательно покачала головой. Мы продолжали смотреть друг на друга.
— А хотели бы сказать? — задал неожиданный вопрос ректор.
Я опустила глаза.
— То есть хотели бы, но не скажете, — правильно понял лорд Гаэр-аш.
Хотелось бы хоть кому-то рассказать, но… Но вот как ему признаться, что я сотворила запрещенный артефакт казненного шестнадцать лет назад черного мага Кхада Гейтора и надела его на Гобби? Никому не расскажешь, потому что за такое я как минимум вылечу из Некроса, как максимум меня посадят.
— Знаете, с вами совершенно невозможно разговаривать, адептка Каро! — зло произнес ректор. — Но в одном вы совершенно правы — устав Некроса ни вы, ни команда Мертвых игр не нарушили.
Да, они умные, и если все вскроется, единственной виноватой останусь я, как нелегально практикующий артефактор.
Ректор молча обошел стол, сел на свое место, некоторое время задумчиво постукивал пальцем по столу, затем произнес:
— Индивид, виновный в смерти адептки Гербины Истон и покушении на вас, отбыл из Некроса с толпой нежити.
Вздрогнув, испуганно смотрю на ректора. Лорд Гаэр-аш кивнул и подтвердил мои самые худшие опасения:
— Это был лич.
Приняв информацию к сведению, я спросила:
— Мне уже можно идти на занятия?
Про утерянные в венах Некроса артефакты я спросить не решалась, а продолжать дальнейшую беседу с ректором было глупо. К тому же чувствовала я себя неприятно, понимая, что на правду никогда не решусь, а выгляжу в глазах лорда Гаэр-аша крайне скверно.
— Идите, — ровным тоном произнес ректор.
Поднявшись, я, все так же глядя в пол, молча покинула кабинет ректора.
В коридоре постояла, собираясь с мыслями, затем достала из рюкзака расписание, заботливо написанное для меня Гобби, и направилась в соседний корпус, уже предчувствуя, как буду оправдываться перед новым преподавателем, позорясь на глазах новой группы.
Зато живая.
Торопливо миновав двор, вошла в третий корпус, поднялась на четвертый этаж и остановилась, держась за перила. «Наяды» меня ждали! Прямо перед дверью аудитории, о чем-то до моего появления тихо переговариваясь, а сейчас, когда увидели, замолчали и внимательно смотрели на меня. Я стояла и смотрела на них.
Молчание нарушил Норт.
— Идем, поговорить нужно, — произнес он и кивнул на дверь аудитории, которая была без таблички, обозначающей предмет и имя преподавателя.
— У меня лекция, — робко напомнила я.
Дастел совершенно спокойно направился ко мне, вызывая безотчетный страх и желание развернуться и бежать прочь вниз по лестнице. Побежала бы, не гордая, но догонят. Норт подошел вплотную, словно получая удовольствие от собственного превосходства в росте, снял с меня рюкзак, бросил его рыжему, а потом молча перекинул меня через плечо и направился к той самой аудитории.
— Ты опять?! — возмутилась я, мстительно колотя Норта по спине.
Не то чтобы активно, но побольнее старалась.
— Снова, — спокойно ответил безразличный к моим ударам некромант.
— Мог бы и поуважительнее, — заметил Эдвин.
— Это моя невеста, — холодно напомнил глазастый.
— Фиктивная! — взвизгнула я.
— Я тебе фамильное кольцо надел, — огорошил Норт.
На этом он втащил меня в пустую аудиторию, скинув с плеча, усадил на стол и встал так, что оказался совсем близко. Эдвин неодобрительно смотрел на него, Дан закрыл и запер дверь. Что-то мне вся эта ситуация тот помост напоминает.
А Нортик Доставучий, подцепив пальцами мой подбородок, вынудил запрокинуть голову и посмотреть на него. Черные с фиолетовым отсветом глаза под косой челкой были откровенно злы, ухмылка выглядела жестокой, а все поведение отдавало какой-то мрачной решимостью.
— Попалась, — прошептал Норт и, наклонившись сильнее, начал завоевательное наступление на мой рот.
— А если врежу? — уворачиваясь, спросила я.
Жесткий захват моего лица, жесткий властный поцелуй. Дастел старательно демонстрировал как властность, так и право на владение вроде как мной.
Еще бы печать поставил, прямо на лоб.
— Норт, хватит, — зло произнес Эдвин.
— Он наверстывает, — усмехнулся Дан. — А то жених он, а целовал ее ты, согласись, несправедливо получилось.
А каково мне все это слышать? А глазастый, будто вообще ни слова не разобрал, продолжал целовать, уже нежнее и пытаясь протиснуться сквозь мои крепко сжатые губы. Обойдется. Я и зубы сжимала так, что челюсти заныли, и руки, отталкивающие некроманта, тоже уже болели. И вдруг ладонь Норта, до этого лежащая на моей спине и с силой прижимающая меня к Дастелу, прекратила это действие и меня неожиданно дернули за волосы. Я вскрикнула! Некромант добился желаемого.
И получил прокушенную губу.
