И в склепе стало тихо. Как в могиле.
— Так, нам срочно нужна рука, — спокойно, словно ничего и не произошло, произнес Норт.
— И глаза, — добавил Эдвин.
— И охрана вашим умертвиям, если не хотите вновь скатиться до банальных угроз, — ядовито вставил Рик. — Хотя я так понял, шантаж и угрозы — отличительная черта вашей компании.
— Заткнись, — оборвал его Эдвин.
— Не ори на Рика, — потребовала я.
И носатый, и глазастый очень странно на меня посмотрели, потом на некроманта, снова на меня, и Норт елейно-ядовитым голосом полюбопытствовал:
— Дорогая невеста, а что ты тут, в компании первого бабника Некроса, делаешь?
Хмуро ответила:
— Чувствую себя человеком, к которому нормально относятся.
Норт вскинул бровь.
— Мы к тебе нормально относимся, — зло произнес Эдвин.
Я даже плакать перестала, испытав приступ праведного негодования.
— Исправимся, — как-то с ходу понял меня некромант.
— Взрослого человека исправить невозможно, — устало сказала я. — Что с Культяпкой? Ему больно.
Норт хмыкнул, присел на корточки, прикоснулся ко лбу умертвия, с трудом сдерживая брезгливость, и как-то сразу стал собранным и серьезным. Секунд через десять решительно начал отдавать распоряжения:
— Эд, поднимай Культяпку, веди на четвертый уровень, там двенадцатый склеп слева от входа пустой, прячь там и упокой до полуночи. Рик, убери здесь все.
— Я вам уборщик? — возмутился некромант.
— Тебе решать, — очень недобро усмехнулся Норт. — Риа, ты к себе, отдыхай пока и учти, в десять или сама придешь ко мне, или… ну, мы ведь взрослые люди, дорогая.
— Прекращай это, — тихо сказал Эдвин. — Риа, тебе действительно стоит уйти. Норт, ты в сердце?
— Да, подчищу информацию, — почему-то задумчиво глядя на меня, ответил Дастел.
Через две минуты мы с Риком остались наедине с пеплом, лужей черной гнилой крови и паршивым настроением. Эдвин увел Культяпку, Норт растворился в стене.
— Страшно представить причину, по которой ты терпишь Дастела, — негромко сказал Рик.
Я улыбнулась и поняла, что скучаю и по Гобби, и по Паулю.
— Давай здесь я сама уберу, — предложила Рику. — Тряпка и ведро где?
Некромант сначала удивленно на меня посмотрел, а затем вдруг громко расхохотался, явно потешаясь, причем надо мной.
Причину его веселья я поняла, едва парень протянул руку над лужей крови и, прикрыв глаза, начал шептать заклинание. Порыв ветра — часть пятна испарилась, а Рик вновь начал проговаривать формулу. Вновь порыв ветра.
— Научишь? — тихо спросила я.
Некромант поманил, едва я подошла, развернул спиной к себе, обнял за талию, прижимая ближе к себе, вытянул мою правую руку, свою ладонь положил сверху и прошептал:
— Сначала почувствуй, глаза лучше закрой.
Повиновалась без слов. Рик вдохнул и выговорил:
— Аш кара эн тасар!
На «Аш» — шел вдох и открытие внутреннего источника, собственного, без призвания силы, на «кара эн» формировалось направление, «тасар» легкое заклинание уничтожения. Собственно, это, значит, и не уборка была.
— Все поняла? — отстраняясь, спросил Рик.
— Ага, — подтвердила я и воспроизвела все действия с вербальной формулой: — Аш кара эн тасар!
Повинуясь приказу, исчезло пятно там, где при моем появлении лежала рука орка. Мне понравилось, и дальше дело пошло быстрее — вдвоем оно всегда быстрее. Минут за десять мы убрали все на верхнем уровне, потом спустились на пятый, который и был дан в наказание, и весело убрали там останки чьей-то лабораторной по призыву. Не знаю, что призывали, но кругом были ошметки слизи и полурастворившихся костей. Неудивительно, что убирать тут предпочитали, не используя тряпку, швабру и ведро.
Из склепа мы ушли к семи, чувствуя легкую слабость после потери сил и некоторое головокружение вместе с потрясающим настроением. Настроение действительно было приподнятым, и если разговаривать во время уборки мы не могли, занятые произнесением заклинания, то сейчас болтали вовсю. Рик рассказывал мне о Некросе, о праздниках и о том, как тут принято издеваться над первокурсниками. Я порадовалась, что поступила сразу на второй, потому как вечеринки в духе некромантов и поцелуи с мертвыми принцем и принцессой… бррр.
Расстались мы вполне довольные собой у входа в женское общежитие, и, помахав Рику, я умчалась в свою комнату.
— Ыы, — радостно встретил меня Гобби.
Меня посетило забытое чувство возвращения домой. Последний раз я такое в восемь лет чувствовала, когда еще была жива мама.
— Иии! — Пауль выпрыгнул из шкафа.
— Перевод гоблина — это было нечто, — расстегивая мантию, начала рассказывать я.
Меня слушали. Потрясающее вообще ощущение — меня слушали. Я замерла на мгновение, чувствуя себя… счастливой. В глазах сверкнули слезы.
— Ыыы? — встревожился Гобби.
— Все хорошо. — Я лучезарно улыбнулась. — День чудесный, группа веселая, предметы — на порядок интереснее, компания «наяд»… разберемся, Рик — потрясающий парень.
Пауль при этих моих словах радостно пискнул и закивал.
— Знакомы? — удивилась я.
Паучок обрисовал лапками фигурку саламандрочки — ну, все тогда ясно.
В двери постучали. Так как я ближе всех была, метнулась и открыла первая — за дверью стояла некромантка, живущая двумя дверями вправо. Девушка кивнула мне в качестве приветствия и протянула рюкзак. Мой. Который я в башне оставила, когда мы убирать пошли.
— С приветом от Рика, — произнесла адептка.
И улыбнулась. Как-то по-доброму.
— Спасибо, — осторожно взяла рюкзак.
Некромантка скрестила руки на груди и, как-то медленно растягивая слова, сказала:
— Знаешь, Ри-и-ик классный, очень и все такое, но с тех пор как им увлеклась Нэяра, находиться рядом с ним небезопасно. Трупов.
И девушка ушла. Мне же оставалось подумать о максимально неприятном — срочном поиске защитных артефактов.
— В остальном все замечательно, — сообщила я умертвиям, закрывая дверь.
Гобби встал, подошел к столу и написал на листке «Расскажи о новых предметах». А Пауль, пискнув, прыгнул к шкафу — жутковато смотрится, но это же Пауль. Я пошла за ним, начав рассказ о Кероне и его предмете, распахнула дверцы и остановилась, потрясенно глядя на три выплетенные сетки кровеносных сосудов.
— Ии?! — вопросил паучок.
— Невероятно, — прошептала потрясенная я.
— Их! — обрадовалось умертвие.
