Эта мысль Ларе понравилась, согрела её — а то нагишом в каюте стало зябко, — и она принялась натягивать подштанники, с горечью жалея себя всё сильней.
«Может, под низ панталоны надеть?.. Нет, эти лучше облегают. А если я с высоты хряснусь, вся в лепёшку расшибусь. Или в море — вообще хоронить нечего. Да, так и надо. Вот бы взглянуть, какое будет у него лицо, когда я… Живи и помни, сволочь! Вечная разлука… Завтра же устрою. Э, а вещун с Якатана? Надо сначала его вычислить… И со всеми попрощаться через шлем! с Бези, с Шельмой, Лаской и Голубем…»
— Ларита… — вдруг тихо молвила Эри, не оборачиваясь.
— А?.. — У Лары пальцы сжались, словно её подслушали и уличили.
— Я понимаю, что вы… что ты думаешь.
Мгновенный страх — «Она слышала?» — мигом схлынул. «Не медиум, проверено! Картерет давно всё изучил».
В душе как молоко вскипело — такой гнев из сердца к горлу поднялся.
— Что вам нужно? — выдавила она, стараясь не повышать голос.
— Ты считаешь — я соблазнила кадета.
— А разве нет?! — Лара повернулась в ярости, полуодетая, да что об этом думать.
Лицом к ней встала и Эрита, в одном белье, с Божьим Оком на шее. Око было простое, как солнце — золотое, в кружке ласковый глаз, обрамлённый ресницами, а на четыре стороны косым крестом — клинки молний. Стройное тело сквозило под лёгкой тканью — смотри, завидуй.
Конечно, он ею прельстился. У ребят глазища — как катодные лучи, всё через платье и сорочку видят. Огонёк летал в её объятиях — ясно, не сдержался, дал рукам волю, а она радовалась.
«Не то что я — худоба костлявая!»
— Это правда, — ответила Эри с лицом грустным и вдохновенным. Словно молилась перед алтарём Девы-Радуги. Даже руки сцепила перед грудью. — Я не должна была так поступать. Не должна… Тебе надо знать…
— Между вами… молния прошла?
От этих слов Эрита вздрогнула и выпрямилась, глаза её вспыхнули:
— Нет! Как ты… Я хочу сказать другое, — добавила она, укротив свой порыв.
— Другое? о чём?
— Сегодня, когда мы встретились в коридоре, и потом… я говорила с ним.
— …и очень долго. Хватило времени?
— Да. Я ему отказала.
— Как?.. — оторопела Лара.
— Запретила думать обо мне. Это недостойно… для обоих.
— Ты… сама?
— Что, неясно? — озлилась Эри. — Я сама. Я! Дала ему отставку. Или — как в народе говорят? — отшила? С людьми нельзя играть… Или честно, или никак. Разве я не права?
Только сейчас Лара — гневный туман рассеялся — осознала, что глаза Эри блестят не от злости. И губы та поджала вовсе не от спеси, а чтоб не разрыдаться.
Пока слёзы не хлынули, и Эри не осталась одна-одинёшенька в своём гордом горе, Лара перешагнула через ненависть и поспешила обнять соперницу. Словно та могла упасть.
— Ты настоящая принцесса, — утешала она, торопливо целуя ан-эредиту. — И Тёмная Звезда что надо.
— Это было затмение… тогда, — прошептала Эри, вытирая слёзы о плечо Лары. — За мной охотились жандармы Цереса. Ринтон выручил меня. Всё так сложилось, мне пришлось лететь с ним. Я, — Эрита вскинулась, — должна соблюдать достоинство. Поэтому освободила его… и себя.
— Тебе ровня — только герой… или царь, — убеждённо сказала Лара. — Не ниже герцога!
— И ты туда же!.. — вновь понурилась Эри. — А если вдруг понравится другой?
— Ну, поплакать и послать к дьяволам.
— Попробуй сама это сделать!
— Третий месяц пытаюсь, — скривила душой Лара. На деле она ждала, когда Огонёк придёт и улыбнётся ей. — Ладно, вру… Но честно — у тебя судьба другая.
Каюты на военном дирижабле строились с учётом, что в любой момент они могут стать кладовыми для боеприпасов или снаряжения. Поэтому конструкторы не снабдили двери внутренними запорами. И Хайта, посланная Лисси спросить — оделись ли Эри с Ларой? — вошла спроста, без стука.
Обнявшиеся, румяные от волнения, они очень понравились Хайте. Она поняла их объятия иначе и от радости захлопала в ладоши:
— Кианна, буфан со!
Схватив с койки кепи, пунцовая Лара запустила им в златовласку с криком:
— Провались ты в ад! кто любовницы, где?!. Встань снаружи! — Она выпихала Хайту, попутно дав ей подзатыльник, и припёрла дверь спиной. — Живо, натягивай всё остальное. Права Лисси — кругом один грех!
Расчёсывать волосы и мастерить причёску — верный способ унять встревоженную душу. Если девушки делают это вдвоём, одна помогает другой, получается очень приятно, и можно дойти до самых доверительных отношений.
Тем более, задача была не из лёгких — убрать волосы не под шляпку, а под кепи, которое за столом и вообще в комнатах принято снимать. Надо выглядеть красиво, при том строго. Короче, без заколок-«невидимок» тут не обойтись.
Эрита заявила:
— В первую очередь на Якатане надо купить зеркало.
— Как авиаторы в полёте бреются? Когда через океан — они неделю в воздухе бывают…
— Бреют друг друга, парами, — решила Эри, и девчонки рассмеялись, вместе представив эту картину. Ларе стало легче общаться с принцессой, хотя напряжение внутри осталось.
Жильё Карамо было одноместное, с удобствами и зеркалом — настоящее пассажирское, ближе всех к столовой. Туда все пришли в новых костюмах. Кавалер и про Хайту не забыл, она тоже получила форму цвета осеннего неба, только волосы под кепи убирать не согласилась и ошейник оставила.
— Опять слёзы, — жаловалась Лис. — Они у неё так близко к глазам, что малейшая обида — и в два ручья… Я иногда не знаю, как с ней справиться. Она меня подстерегает со своим плачем. Чувствует — я не выношу слёз и сразу брошусь утешать.
— Зато когда смеётся, лучше её нет. — Лара поворачивалась так и эдак, искоса поглядывая в зеркало. Кадетские подштанники непривычно сидели на теле.
— Мы уже над водой! Это ужас, — делилась наблюдениями Хайта. — Люди корабля все смотрели Анчутку и давали ей покушать…
— О, да, клянчить свинка умеет! почти как ты.
— Высоко, — внятно хрюкнула пата. — Боюсь.
— Эй, восьминожка, будешь падать — хватайся за Лис! И души её, души.
— Лари, чему ты учишь невинное животное!?
— …а может, она крылья выпустит?
— Слишком толстая пата, — тоном знатока заявила Хайта. — Надо большие крылья. Не успеет отрастить. Если учить её летать…
— …надо сталкивать в овраг, пока ей не надоест шмякаться. Потом с крыши.
— Какая ты жестокая, Лари! Вот если тебя с крыши…
Наука и путешествия прямо-таки размывали этикет, который Лисси затвердила сызмала. Хотя члены экипажа уделили ей, одетой по-мужски, едва пару беглых взглядов — военные знают приличия.
