Цел, здоров, почти не поцарапался. Да и обилие разбросанных вещей радует, земноводное во мне успокоилось окончательно. Так что осталось гордо выпрямиться во весь рост, и осмотреться в своих владениях.
Мгновенно бросилось в глаза отсутствие вырывающихся из Сияющего мира лучей. Так, легкий отсвет только в том месте, где виднелась пропасть. А значит, там царит ночь, поэтому я и не заметил озаренного небосвода при первом посещении. Зато Зимний мир, расположенный сразу за километровой пропастью, в бинокль просматривался великолепно. В самом деле, хоть Новогодние картинки с натуры рисуй! Красота! Хоть мной и нелюбимая…
Сколько ни присматривался: ни следов, ни построек, ни вообще чего-то, связанного с разумной деятельностью, в Зимнем я не обнаружил. Да не очень-то и хотелось, если честно. Я заставил себя повернуться в другую сторону, не сомневаясь, что вблизи от пропасти мне удастся рассмотреть снежные холмы намного лучше. Сейчас же не терпелось подвергнуть анализу другие пространства. Что я и делал, тщательно разглядывая через оптику земли Восточного Пурпура.
Сумрачно. Но в целом интригующе. Видны луга, участки леса, небольшие пруды и множество построек самого разного плана. Отдельные хутора, крупные поселки, башенки и небольшие, окруженные стенами крепости. Разрушений не видно, но некоторые дома выглядят недостроенными.
Самое печальное: нет ни одной живой души. Ни людей, ни животных, ни птиц. Может, в прудах что-то и плескалось, но рябь на поверхности в бинокль рассмотреть не удавалось. Далеко все-таки. И сумрачно. Хотя над дальними холмами светлела полоска неба — похоже занималась заря.
Наверное, именно эта полоска и заставила меня изменить первоначальные планы. Зачем спешить в Сияющий, если там ночь? Мне ведь совсем нетрудно пробежать пяток километров, глянуть на восточную границу и к самим землям Пурпура присмотреться.
Раз решение принято — нечего терять время даром. Для последующих путешествий следует составить четкий перечень необходимой экипировки, вплоть до автомата, если сочту нужным. А для этого следует пошевеливаться и провести разведку.
Спуск оказался прост и удобен, даже прыгать не пришлось. Веревку я перекинул с самого края свода своего светящегося аквариума, возле бокового торца. Оба ее конца свесил вниз, связав, как галстук, вдоль боковой стенки. А чтобы прочный линь не соскользнул к самому краю, сделал двойную страховку. На верхних гранях подложил те самые части одежды от канадских Кутюрье — поверхность и так не скользкая, и химические, прорезиненные волокна моей пижамы не дадут сдвинуться к точке падения, а из второй бухты веревки сделал гигантскую уздечку, которую накинул на противоположный край аквариума. Уздечка чуть провисла вниз, но вдоль боковых сторон, не мешая появлению новых элементов, и теперь прекрасно страховала спущенную с торца конструкцию.
Оставив наверху большую часть своего добра (на всякий случай), я наметил ориентиры — сверху-то лучше видно.
Спуск прошел, словно на показательных учениях под руководством моего приснопамятного сержанта — матерщинника.
Глава 9. Хитрые пейзане
В армейских берцах и несуразной пижаме, опоясанный линем, я легкой трусцой двигался на восток. Не скажу, что бежал бодро, все-таки пижама — не спортивный костюм Адидас. Да и к концу третьего километра пожалел, что от жадности прихватил сразу две полные фляги. Это за грибами с ними ходить удобно, а вот при беге они норовили отбить печень и селезенку, а болтающийся во все стороны бинокль пришлось привязать к телу благоразумно прихваченным третьим ремнем. В общем, поклажа создавала страшный дискомфорт. Зато со стороны я наверняка смотрелся импозантно и очень жалел, что не прихватил с собой цифровой фотоаппарат:
"Ничего, в следующем списке поставлю камеру на вторую позицию после автомата, — ухмылялся я мысленно. — Вряд ли можно будет перетащить такие фотки домой, зато хоть сам на себя полюбуюсь".
Настроение все равно оставалось отличным, ближайшие перспективы казались радужными, и в голову даже пришли мысли, что временно побыть сумасшедшим, попутешествовав при этом в астрале — не так уж и плохо. В нашем мире тоже прекрасного хватает, но то, что я здесь увидел, ни в какое сравнение не идет с унылой действительностью!
Правда, червь сомнения пытался испортить праздник своим ехидным ерничаньем:
"Не забывай, дядя, что все это тебе только мерещится. А на самом деле ты валяешься на больничной коечке, мочишься под себя, дергаешься, как тарантулом укушенный, и с блаженной улыбкой пускаешь слюни".
Каков гад! Хорошо, что я подобных червей, особенно когда к цели бегу, перемалываю на фарш:
"Прочь сомненья! Да здравствуют приключения и последователи Миклухо — Маклая! Что с того, что эти приключения мною самим и придуманы?"
В итоге к границе я прибежал полный энтузиазма. Хмыкнул, выбрал кучу песка повыше и принялся обозревать открытые просторы. Причем начал непосредственно с самой границы, потому что выглядела она диковинно.
Передо мной была петляющая, медленно текущая река раскаленной лавы!
Вот именно она и придавала багровый окрас противоположному берегу. Широкая река, метров десять — двенадцать, пролегающая под тупым углом вправо и влево до самого предела видимости. Здесь находилась плавная излучина русла с магмой, общей протяженностью километра в три — четыре. В багровом освещении мой определитель расстояний начинал сбоить.
В приближении теперь можно было идеально рассмотреть замеченные мною ранее постройки на противоположном берегу. Но меня заинтриговало другое, что раньше было незаметно за остовами смутно мерцающих "Тетрисов". Левее от меня, где-то в пяти сотнях метров, виднелся хрупкий мостик над магмой, а с другой стороны просматривались транспортные средства, в простонародье именуемые телегой. А кто делает телеги? Конечно же, люди!
И я, благоразумно выдерживая безопасную дистанцию между собой и раскаленным берегом, устремился к заинтересовавшему меня объекту. Тут и гадать не стоило, что данным переходом границы пользовались безвозмездно, совершенно не заморачиваясь таможенной пошлиной.
"Почему же я раньше ничьих следов не заметил? — на вопрос немедленно отыскался логичный ответ: — я ведь не проверял весь мир "Тетриса". Жители могли и по другой "улице" пройти. Даже вообразить трудно, как я поступлю, если кого-то встречу… Неужто эта странная вселенная, и в самом деле, существует?"
Приближаясь к мостику, я, тем не менее, внимательно осматривался и почти сразу же обнаружил следы. Много следов лошадей и пеших путешественников. Среди них попадались следы женской обуви, как минимум шести размеров и разного фасона, и детские. Исключительно все они вели в одну сторону — к пропасти — перегибу Сияющего мира.
То есть получается, что некто прибыл ко мне в гости без спроса, собрался в колонну и двинулся к заранее намеченной цели. Теперь бы еще понять те причины, которые подвигли неизвестных мне странников на подобное действие. И я приступил к осмотру моста.
