Кажется, мой друг просто мне завидовал, иначе к чему это он перешел на ворчание:
— Ага! Кому приятно и в удовольствие, а кто, словно раб на галерах, вкалывает. Вон руку отдавил, колено ударил…
— Так что же ты молчишь? — я потянулся к баночке с мазью, которой лечил раны наших лошадок. — Сейчас мы тебя толстым слоем…
Обиженный Санек не дослушал. Подхватил грязные котелки, уже, правда вылизанные конягами, да и умчался их мыть на кухню. А я задумался над проблемой вывоза и захоронения гномьих останков. Хоть и лысые, мать их Йети, но разумные. Хошь, не хошь, а закапывать надо. А помощников с лапами загребущими — взять негде.
Глава 28. Как побежишь, так и успеешь
Знать бы еще, куда бежать и к чему поспеть надо. Но чаще все складывается случайно. Не ускорился вовремя, отнесли на кладбище. А в ином случае вроде и не сильно-то подналег, прибавив в скорости, а к раздаче обалденного пирога — успел! А то и вообще живым остался, не попав под копыта тех, кто не успел.
Но, в любом случае, про лень я забывал сразу, если мое предчувствие начинало твердить: это надо сделать немедленно! И вот не знаю точно, почему, но иссушенные тела лысых гномов мне понадобилось убрать с глаз долой безотлагательно. Может, у меня слишком утонченный вкус, эстетическому восприятию которого мешали безобразные останки? А может, я вспомнил о поведанных мне Пятницей страшилках, где покойники срастаются в единое целое и шатаются этаким Франкенштейном по околицам? Ну да, представишь этакое чудовище с пятью десятками лысых голов — тотчас дурно станет.
Конечно, я ничего такого себе представлять не стал, но предчувствие твердило "Убрать!", тело требовало очередной физической нагрузки, а совесть понукала к благородным поступкам. Дескать, воздастся сторицей, на голову падут блага от богов, пятки станут прочней (это я про Ахиллеса вспомнил), благодарные потомки станут мне при жизни возводить памятник и все такое прочее.
Вот я и забегал, словно большой трудолюбивый муравей. Вытолкал за баррикаду две средних повозки и довольно споро снес на них всех бедняг шахтеров, возчиков, грузчиков и хозяйственников. Даже помощи напарника не понадобилось. Потом еще один подвиг Геракла совершил: пожалев лошадок и не желая их сразу загружать тяжкой работой, сам вполне легко выволок обе повозки прямо на луг. Какая разница: что тут в овраге тела под дождем мокнут, что возле места своего предстоящего захоронения? Вот и я не видел разницы.
Я выбрал еще две повозки и уже на них стал переносить останки умерших здесь когда-то лошадок. Вот этих животинок мне было жалко до слез. Сам себе удивлялся и сам себя упрекал:
"Чего это я неразумных животных ставлю выше разумных созданий? Гномов тоже жалко. Наверняка на положении крепостных у герцога были, бесправные, нищие, угнетаемые…"
Но как я себя не агитировал и не призывал к толерантности, лысые коротышки так и метались в моем сознании сгустками злобы, агрессии и кровожадности. Мизантропом становлюсь, что ли? Но ведь на Александра мое негативное отношение не распространяется! Вон мы как дружно работаем.
Парень мне помогал в финале неприятной погрузки. А потом мы вместе с ним стали толкать в сторону луга первую повозку:
— Когда рыть могилы начнем? — выдохнул мелкий, потея от натуги.
— А вот с утра и начнем! Пока земля после дождя мягкая…
Мое заявление Саньку не обрадовало. Он с минуту соображал и явно что-то придумал, потому что морщины у него на лбу разгладились, рот раскрылся, и новые идеи вот — вот должны были быть озвучены. Но как раз в следующий момент я увидел ЭТО!
Я уже не раз и по разным причинам вздрагивал в этом мире, но сейчас от увиденного меня прямо затрясло. Я так и повис, держась за борт повозки, которая меня по инерции протащила добрый метр.
— Ты чего? — уставился на меня напарник, а потом быстро глянул вперед со своей стороны телеги.
И поступил очень правильно, не в пример мне, старому дураку: не вздрагивая лишний раз и не вскрикивая, он просто развернулся и побежал обратно к нашей баррикаде. А все потому, что мы первый раз за все это время расслабились! То есть начали толкать повозку, не прихватив с собой наше легендарное оружие. Арбалет, Щит, мой меч и Шершень так и остались в выстроенной нами преграде. Ну а те ножики, кинжалы и трездочки, что имелись при нас, против надвигающейся опасности ничего не стоили.
Потому и я, пусть с небольшим опозданием, но развернулся и устроил спринт, пытаясь не только нагнать товарища, но и перегнать его. Как ни странно, но мне это почти удалось. За воздвигнутый барьер мы перелетели одновременно. Уже там, похватав свое оружие, изготовились к бою и перевели дыхание, а через минуту смогли рассуждать и разговаривать.
— Ты видел то же, что и я?
— А что видел ты? — чисто еврейским методом — вопросом на вопрос — решил получить информацию Александр. Ссориться и напоминать в такой момент, кто тут командир, я не стал:
— Кажется, обрубки питона приросли к целому телу, и у этого монстра теперь около пяти пастей. И они ползут именно к нам.
— Ага! И я того же мнения, — выдохнул местный эксперт. — А все потому, что мы их не прикопали и не провели обряд захоронения. Вот гауланы и стали злобным потусторонним чудовищем…
— Как их уничтожить? — поинтересовался я наиболее актуальной проблемой.
— Огнем лучше всего. Если хорошо прожарить такое умертвие, то оно взрывается и уже не восстанавливается.
— С керосином мы ничего учудить не успеем, — досада меня испепеляла изнутри. — Знал бы, что пригодится, попытался бы нечто сообразить с напалмом.
— А получилось бы? — явно засомневался напарник.
— При должных знаниях — просто… А разум эти умертвия сохраняют? Может, мы его как-то обмануть успеем?
— Кто как говорит, но мне кажется, что способность думать они сохраняют. Одного вурдалака из трех человеческих трупов всю ночь по пригородам гоняли, никак уничтожить не могли. Я сам со стены наблюдал, как этот монстр ловко от погони уклонялся и грамотно копья от себя обивал. И как ты его собрался обмануть? Заманить в соляную пещеру, а потом там закрыть?
— Гениальная идея! Он бы там всего за месяц с голода издох! — но моя похвальба проблемы не решала: — Осталось заманить его в тоннель. Пойдешь вместо приманки?
Несмотря на сложность ситуации, мелкий чувства юмора не потерял:
— Нет, не пойду… Можно я лучше на кухню вернусь? Да и лошадок я еще не всех почистил…
Мы все больше успокаивались, время шло, а наш новый и неожиданный враг не появлялся. Примерещиться он нам не мог, свернуть куда-то в сторону, будучи в пятидесяти метрах от оврага, — тоже. Увидел нас, испугался наших решительных действий в обороне да и сбежал от страха? Или, может, решил вернуться за каким-нибудь особенным оружием? Ведь что ни говори, а хвостов теперь у гада не меньше двух, он ими что угодно в нашу сторону направить сможет, хоть меч, хоть автомат.
