— Перешла к ламбрийцам?
— Осталась в стороне. Знаешь, заслать пятидесятитысячное войско с пушками ради захвата нескольких шахт в чужой стране — не слишком благородное занятие, чтобы хотелось принять в нём участие. Или как-то способствовать. Вообще, когда женщины лезут в политику, это плохой знак. Выходит, что не осталось достойных политиков-мужчин.
— Я тоже не политик.
— Знаю. И предлагаю закончить ужин. Поезд рано утром.
Они вышли под руку, сопровождаемые взглядом десятков пар глаз. Очень молодой мужчина со шрамами на лице и в неброской одежде увёл стройную яркую девушку, вызывающую неподдельный интерес арадейских кавалеров вкупе с ядовитым раздражением их дам.
Мне завидуют, думал Алекс. Не знают, что в отношениях с Ианой больше вопросов, чем ответов. Она откровенно дразнит. По женскому обыкновению ничего не обещает. А на мужчине ответственность — вернуть её домой живой и невредимой. Вернуть, чтобы, очевидно, отпустить на все четыре стороны.
Тей множество раз встречал роскошные пары и ловил себя на мысли, что был бы совсем не против оказаться на месте синьора с рукой прелестной дамы на локте. Но кто знает, сколько проблем скрывается за молчанием благополучного с виду дуэта!
И долго не мог уснуть, хотя ночевал с Ианой бок о бок множество раз, давно привыкнув укрощать нескромные порывы. Но там была другая Иана…
Прежняя не вернулась.
Наутро спутница переоделась в дорожный костюм, не столь бескомпромиссный как вчерашнее платье, но ни чем не напоминавший лётно-боевую форму. Впервые за время путешествия у неё появился багаж.
Что-то привычное мелькнуло лишь раз, когда «супруги» неловко устроились в двухместном купе.
— Жаль, у нас совсем нет оружия. Мне бы пару метательных ножей и маленький пистолет.
Алекс с улыбкой глянул на неё, столько рассуждавшую вчера про миротворческие идеалы.
— Куда же ты наденешь перевязь с железом?
— Как все нормальные женщины — положу в сумочку. Зато никто не ожидает дротика от респектабельной госпожи.
Снаружи донёсся протяжный гудок, и состав двинулся к Атене, принеся новым пассажирам непривычные ощущения. Качка совсем не такая, как в конном экипаже или на море: частая, но мелкая, сопровождаемая перестуком железных колёс.
— Производит впечатление, — признался Алекс, вообще-то склонный воспринимать ламбрийское скептически, считая такой подход проявлением патриотизма. — Поздно вечером будем уже в их столице. Два дневных перелёта!
— Минимум два. А верхом да по снегу — добрые пять суток.
Он усмехнулся.
— Не надо так говорить, супруга. Не накликайте. А то и вправду придётся тащиться в седле, скрываясь от всех.
Иана постучала пальцем о палец, что по давней языческой примете означает изгнание злого духа.
— Ты же обронил вчера, что у нас давно не было приключений, ты никого не убивал…
Алекс откинулся на сиденье несколько лениво. Плотная еда, не рассчитанная на привычных к постному теев, отсутствие каких-либо происшествий с момента, когда незадачливый кучер с кнутом кувыркнулся в снег, расслабили, убаюкали бдительность. Появилась иллюзия, что миссия завершится благостно. Что, если смотреть на вещи здраво, они делают? Передают ламбрийскому пэру письмо от соотечественника. Почему местные власти должны препятствовать этому, а также спокойному возвращению назад?
Да, рука давно не держала шпагу или пистолет. Ещё больше времени прошло с тех пор, как с криком «хэ-эй-я-я!», ненужным, но вселяющим кураж, он покидал землю, взмывая в высоту, в водоворот тугих ветряных струй, где только и живёт по-настоящему душа благородного…
Зато отсутствие схваток означает, что меньше опасности для Ианы. Пусть получил единственный приказ — доставить сообщение нужному ламбрийцу, но родовая честь требует: ты в ответе за женщину, которая доверена тебе в попечение.
Проблема в том, что до вчерашнего вечера Алекс успешно внушал себе, что Иана — боевой товарищ, управляющаяся с ножом и пистолетом не хуже, чем с дамскими вещицами, умеющая убивать лучше, чем укладывать причёску. Главное — способная постоять за себя и за охраняемых господ Эрландов.
А теперь — просто женщина. Девушка. Благородная синьорина. Которую он обязан доставить на восточный берег любой ценой. Не только не прикоснувшись пальцем, но и не совершая никаких действий, не произнося фраз, толкуемых двусмысленно.
И привезти в объятия Терону? Да чёрт бы побрал эту нелепую ситуацию! Иана сердилась, что два тея за её спиной решили, кому из них принадлежит право первой попытки получить её благосклонность. Пусть тогда сама выбирает. Но не дай Бог вмешаться кандидату со стороны…
Фортуна смилостивилась. До прибытия в Атену в поздний час, когда город спит, по улицам шатаются разве что стражники, пусто, и редкие извозчики отвозят пассажиров с ночного поезда, с нашей парой не случилось ничего примечательного. Единственно, очень долго стучали бронзовым кольцом по запертой двери особняка мессира Паллы, пока в окошечке не показалось заспанное лицо, на котором раскрылся рот в обрамлении седой растительности, исторгнувший бурю проклятий в адрес «бродяг и проходимцев», не дающих отдохнуть почтенным горожанам.
Потом был ужин в присутствии всклокоченного хозяина, холодная утка с пирогами и первый раз за эпопею ночлег в отдельных спальнях. Серьёзные разговоры начались лишь на следующий день.
— Должен признаться, благородные теи, с лета политическая ситуация сильно изменилась в сторону войны. Если эти документы — бесспорно крайне важные — я получил бы, скажем, в октябре, то имел бы весьма веские резоны отстаивать сдержанную линию поведения в отношении Икарии. Но бюджет на следующий год утверждён, лакомый кус ассигнований вырвали судостроительные верфи, оружейные заводы, за ними следуют шинельные мануфактуры и фабрики по изготовлению обуви для армии. Почитайте газеты! Не раскрываю никакого секрета — наше королевство готовится к войне.
Благообразное мягкое лицо мессира, окружённое густыми сединами бакенбардов, соединившихся ниже подбородка, изобразило огорчение от сложившегося положения. Алекс инстинктивно отметил мелкие вороватые движения пальцев, но решил до времени не предавать значения — у людей в возрасте руки часто дрожат без видимой причины.
— Неужели предательство Мейкдона не остановит главных зачинщиков? — всплеснула руками Иана.
— Разве что заставит пересмотреть тактику и несколько сдвинуть сроки. Дорогая синьорина, вы рисковали жизнью, переправляя мне доказательства ненадёжности вашей пятой колонны, но — увы…
В гостиной повисло тяжкое молчание на фоне неуместно весёлого потрескивания дров в камине. В мутном свете зимнего утра, не без труда просачивающегося в узкие стрельчатые окна, придающие дому сходство с миниатюрной крепостью, зала приобрела странный вид. Наверно, если зажечь свечи или масляные лампы, было бы уютнее. Алекс, кожей чувствующий неискренность мессира Паллы, подумал, что скудость освещения помогает хозяину прятать лицо в тени. Тем более, по новейшей атенской моде, он сбрил бороду и усы, поэтому не в силах укрыть гримасу за седой растительностью, в отличие от ночного лакея, обильно заросшего до середины щёк.
