— Предлагаете проглотить обиду, благородный Ториус?
Веселье за столом послежило ответом.
— Клянусь десницей Всевышнего, с вами не соскучишься. Зачем же было задирать фиолетовых гвардейцев, нарываться на дуэль? Вы уставились на них с порога, изображая голодного льва — сейчас вас разорву!
Алекс несколько смешался.
— Вы говорили, честь и рыцарские традиции здесь иные, нежели у нас. Но они вскинулись как ужаленные!
— Потому что их трое. Потому что фалько не мог потерять лицо перед подчинёнными прим-офицерами.
— Байон… Я побеждал его на шпагах… Чем он меня приложил?
— Не догадался! Чему же вас учат, в северных замках? — Ториус бросил на свою тарелку ещё кусок постной курицы. Красиво изломленная седая бровь приподнялась, демонстрируя лёгкое удивление. — Неужели там даже не слышали о применении Силы в единоборстве?
Юноша почувствовал обиду за учителей. Да, живём на отшибе. Но тактические приёмы знаем, не лыком шиты. Просто вымотан был за полёт и наивно полагал, что противник — человек чести, не станет пользоваться Силой в борьбе с истощённым. Не без гордости Алекс заявил:
— Почему же, обучен вполне. Концентрируешь Силу и бросаешь её вперёд, словно хочешь взлететь спиной. Если упрёшься ногами, чтобы не сверзиться навзничь, врага отталкивает противодействием.
— И всё? Так лишь разорвёте дистанцию. Впрочем, для дворянского ополчения на случай войны этой премудрости более чем достаточно. Но собрать Силу в кулак, чтобы ударить в точку, вам и в голову не приходило.
В точку? На миг Алекс подумал, что над ним издеваются. Нет, Ториус и его спутники вполне серьёзны, первое веселье разговора растаяло. Но как? Сама природа управления Силой другая — собрать её токи в комок у солнечного сплетения и вытолкнуть в нужном направлении. Из-за отдачи тело начинает двигаться в противоположную сторону, а если сверху окажется крыло, омываемое воздушным потоком, его подъёмной тяги вполне достаточно для полёта.
— Да, юный синьор. По молодости вы тратите энергию расточительно, разбрасывая её широким конусом. Гвардейские офицеры направляют Силу гораздо рациональнее. Она — и двигатель, и защита, и оружие.
Вот так. Или вернуться домой, где лётные и боевые навыки Алекса ничуть не хуже, чем у иных сверстников, или продолжить полёт в Леонидию, где он запросто сложит голову из-за единственного косого взгляда. Но кто же в Сканде научит высшему искусству? Нужно выбирать: или пройти по избранному пути, рискуя сломать шею, или отступиться, а затем жалеть до конца бесславной жизни, что упустил шанс.
— Высокородный Ториус… Мне, право, неловко за неосмотрительность. Вам и простолюдинке из трактира я обязан спасением от бесчестного фалько. И всё же осмелюсь попросить: возьмите меня в ученики. Или хотя бы в спутники.
— Многие и мечтать не могут о подобной привилегии, — заметил Кирос.
— К тому же я не беру учеников, — продолжил главный. — Мои обязанности при дворе слишком деликатного свойства. Так что, юноша, ваш путь по-прежнему лежит в Леонидию. Будьте осмотрительнее и старайтесь не нарываться… Если у вас это получится. Советовал бы отдохнуть ещё день, заживить руку.
— Я прекрасно фехтую левой, — отмахнулся Алекс, возмущённый предположением, что пустяковая рана задержит в таверне.
— Вы преувеличиваете полезность фехтовального навыка. Император и герцоги давно собирались отменить ношение шпаг как реликта прошлых столетий.
— Но это — оружие чести!
Северянин схватился за эфес шпаги, укреплённой на поясе в отсутствие перевязи, и едва сдержал стон от боли в руке.
— То есть ритуальное. Запомните, молодой тей, сильных мира сего интересуют не ваши дуэльные утехи, а польза в бою на войне. Императора убедили, что шпага ещё годна для вспарывания оболочек аэростатов, потому и сохранена заточка лезвия на треть длины. Против вражеской пехоты, вооружённой винтовками со штыками, её клинок слишком короток.
Да, против червей с винтовками только револьвер… Который тоже похитили.
— Высокородный! Куда мне поступить на службу в столице?
Ториус усмехнулся в усы и провёл пальцами по седеющей бородке клинышком.
— Рискну предположить, что вы собрались вербоваться прямо в имперскую гвардию?
— О да! Это — предел мечтаний.
Грег и Кирос глянули на новичка с откровенной жалостью, которая кольнула не меньше, чем вчерашние оскорбительные слова Байона. Алекс не без труда сдержал резкость. Выдохнув, похвалил себя: он учится «не нарываться» по совету старшего. Поэтому заявил лишь, что признавался лучшим молодым летуном и фехтовальщиком провинции.
— Именно — провинции, молодой человек. Да будь вы чемпионом всей Северной Сканды, ваши заслуги ничего не значат при дворе. Нужны связи, протекция. Посему могу посоветовать записаться в столичный легион. Не возражайте! Да, это — не гвардейская часть. Но и в него попасть непросто. Без приличной одежды, оружия и рекомендаций двери гвардии для вас закрыты. По крайней мере — пока.
Алекс опечалился. Конечно, он не тешил себя иллюзиями, что Леонидия тотчас падёт к ногам, лишь его крылатый силуэт мелькнёт над ближайшими холмами. Но нарисованная Ториусом картина воистину безрадостна.
— Спасибо, благородный…
— Постой. Так и быть, помогу ещё раз, чёркну пару строк элит-офицеру Иазону, командующему легионом. Возможно, ему пригодится такой — честолюбивый и бесцеремонный.
Глядя, как Ториус выводит размашистый вензель подписи, молодой синьор решился на последний вопрос:
— Ваша щедрость по отношению ко мне безгранична. Чем же я заслужил…
— Ничем, — элит-офицер взмахнул листком в воздухе, высушивая чернила. — Быть может, когда-нибудь и я обращусь к вам с просьбой, в которой не откажете как человек чести. Или не понадобится, или просто не доживёте до минуты, когда сумеете быть полезным… Увидим! На этом — прощаемся. А вы лечитесь ещё не менее чем сутки.
— Прощайте, благородные, — произнёс Алекс не без смущения, сжимая скрученный лист бумаги с билетом в новую жизнь. — Надеюсь оправдать ваше доверие.
Насколько искренен был Ториус? Или, как многие вельможи, рассчитывает, что на разных постах в государстве осядут люди, ему лично обязанные и потому лояльные?
За подобными мыслями северянин скоротал остаток дня, а на следующее утро обнаружил заметное заживление ушибленной руки. Стоя перед зеркалом, он осторожно открыл лоб. Над чёрными сросшимися бровями и коротким носом проступил свежий, едва подживший рубец, взывающий неуемное желание располосовать физиономию ненавистному Байону до того, как отправить его к праотцам.
Но сладкая месть откладывается, пока Алекс протирает штаны в таверне. Самое обидное — прав досточтимый Ториус, даже при встрече с Байоном не следует бросаться на врага сломя голову, слишком велик шанс бесславно её потерять.
