Тей, ожидавший уговоров стать шпионом герцога в легионе и агентом в столице, что вполне в рамках методов, практикуемых людьми Мейкдона, удивился лёгкости условий.
— И больше ничего?
— Только личная просьба. Не деритесь с Байоном до окончания ламбрийской войны. Он силён, и вы не подарок. Проявите мудрость.
— До конца войны, синьор, — поклонился Алекс. — Даю слово.
— Вам предоставят более достойное помещение для ночлега. Утром не смею задерживать.
Тот же лакей вернул перевязь с оружием.
Глава двадцать четвёртая
О приходе Эльзы Мейкдон возвестил шорох пышных юбок.
Нельзя сказать, что Алекс не ожидал её или был слишком удивлён. Даже известие о наличии сына возрасте примерно тринадцати лет, дающее путём нехитрой арифметической операции представление о годах герцогини, не отвернуло тея, хоть сам он гораздо ближе по дате рождения к сыну любовницы, чем к ней.
Нескромные мысли о нежном и податливом теле, скручивающемся стальной пружиной в упоительные мгновения страсти, преследовали первые недели с убытия из столицы. Потом, особенно после крушения «Ламбрийской звезды», воспоминания поблекли под напором мощных впечатлений и в атмосфере обманчиво невинных взаимоотношений с Ианой.
Опытная фехтовальщица, пусть не на шпагах, а в жизненных коллизиях, она решила с ходу выбить оружие Алекса в виде справедливых упрёков. Встав в меру, то есть на расстояние перехода в атаку, она уже выиграла тактически: мужчине, лежащему под одеялом в одной сорочке, неловко разговаривать с полностью одетой дамой.
Первый стремительный выпад. Мастера шпаги именуют его «терс».
— Заранее согласна с любыми обвинениями. Герцог — ужасный человек, он заставил меня сблизиться с вами, и я искренне благодарна ему за это. Иначе мы бы вряд ли познакомились и не получили бы тех часов восхитительного наслаждения, не правда ли?
Это — аппель, вызывающий противника на ответное движение, предсказуемую реплику.
— Что не помешало передать людям герцога мой портрет для быстрейшей поимки.
Защитный батман Алекса слаб, поэтому за ним тут же следует круазе герцогини.
— Повторяю же: меня вынудили, шантажируя всем, что мне дорого, включая единственного сына.
Благородный синьор не вправе порицать женщину в подобной ситуации. Невидимая шпага Алекса вывалилась из пальцев и жалобно звякнула, закатываясь под кровать. Не теряя темпа, Эльза сделала новый выпад, нижний кварт достиг цели:
— Зато я смогла повлиять на герцога и принять решение оставить тебя в живых, не выдвигая никаких условий.
Туше. Противник повержен. Собственно, он и перед началом схватки лежал на спине. Примерно этого опасалась Иана.
Победительница шагнула к ложу с телом своей жертвы и присела на край.
— Утром ты улетишь. Нам обязательно нужно обсудить, что делать дальше. Мой муж отвратителен, его методы вызывают омерзение… Но он прав, когда рассуждает о судьбах империи.
Алекс, в принципе уже раздавленный, сделал слабую попытку трепыхнуться.
— Если станет императором, корона императрицы украсит вашу голову?
— А разве это — не достойное меня украшение? — Эльза показала воистину царственный профиль, чуть откинув назад пышную каштановую прядь под бриллиантовой диадемой. — А императрице полагается иметь фаворитов, с невероятной быстротой становящихся фалько- и даже элит-офицерами, не за услуги в будуаре, но за подвиги во имя страны, совершить которые им будет предоставлена возможность.
Рука в прозрачной кружевной перчатке легла на бедро Алекса, прикрытое тонкой тканью одеяла. Он почувствовал, что кровь не просто прихлынула — ударила в голову. И не только в голову.
— Мы с тобой сможем многое… Невероятно многое! — её голос скатился до шёпота, а сама герцогиня подалась всем телом, приближая лицо к губам молодого человека.
Уже обе ладони в белоснежных кружевах пришли в движение, ломая последние барьеры и окончательно подавляя волю, отключая разум, который ещё раз тщетно попытался воскликнуть о смертельной опасности игр с этой женщиной и надолго замолк. Ему на смену пришли древние всепобеждающие инстинкты.
Алекс почувствовал, как его руки будто сами собой вынырнули из под одеяла и обвили самую соблазнительную из женщин. Внутри родился сладострастный рык. Он впился губами в её алый рот, потом жадно опустился вниз по шее, к безумно притягательной ложбинке, открытой низким лифом… Как и в прежние свидания с Эльзой, тогда Йоганной, в животе проснулась внутренняя Сила, готовая взметнуть в воздух, и даже не одного — обоих.
Резким варварским движением он опрокинул её на кровать и сам оказался сверху, не тратя ни секунды на шнуровки платья. Юбки задрались, словно ждали этого целый вечер. Алекс вонзился в любовницу как будто в последний раз в жизни, охнул и застонал от невыразимого наслаждения, двигаясь быстрее, сильнее, взлетая на гребне волны и ныряя в сладчайшую глубину…
Несмотря на почти полное отсутствие прелюдии, Эльза успела догнать его, разодрав ногтями мужскую сорочку вместе с телом.
— Только не уходи сразу, — шепнул Алекс, к которому дар речи кое-как вернулся через пару минут после взрыва.
— Конечно…
Гибким движением герцогиня соскользнула с постели и потянула за шнуровки платья. Обычно такое снимают и надевают при помощи горничной, но не звать же горничную! Тонкое обнажённое тело идеальных пропорций настоящей высокородной, виденное в прошлом году несколько раз, усладило взор. И поверить трудно, что ей за тридцать!
Эльза со смехом стянула изодранную сорочку с мужчины и юркнула под одеяло.
Они шептались. О будущих встречах в Леонидии. Вообще о будущем. Обо всём и ни о чём. Потом игривая нежная рука снова начала шалить, и снова… Нет, не извержение вулкана, как в первый раз. Скорее — костёр, жаркий, сильный и долгий, до взаимного исступления и истощения.
А дальше произошло совершенно неожиданное. Утолённый Алекс едва откинулся на подушки, как ночная гостья отодвинулась подальше и подпёрла голову ладонью, отпихнув от себя мужскую руку.
— Что случилось-то? — спросил он, сбитый с толку.
— Это у вас нужно спрашивать, тей.
— Но я не… В чём дело?
— Не хочется признаваться? Тискал меня, а думал о ней!
Как удар хлыстом.
А ведь она права. Какая-та часть сознания постоянно пыталась вообразить, что упругое дело, извивающееся в объятиях, принадлежит другой. По-настоящему желанной. И какова же должна быть сила чар Ианы, что даже после упоительных минут Эльза не сумела вытеснить мысли о сопернице?
Но как, чёрт побери, герцогиня догадалась? Может, сам того не заметив, шепнул слово «Иана»? Вроде бы нет…
Эльза начала одеваться.
