Выдав хозяевам ещё одну серебрушку, юноша приготовился к отлёту. Старый шерстяной плащ, на который не позарились гвардейцы, плотно укутал тело. Шпага закреплена на обычной ленте, какая только сыскалась поблизости. Очки опустились на глаза.
Старое, но весьма надёжное крыло, в размахе вдвое превышающее рост Алекса, прихвачено к плечам и притянуто ремнём поперёк туловища. Пальцы ухватились за рукоятки. Конечно, в бою их приходится отпускать, чтобы действовать оружием, но в дальнем пути рационально держаться именно так — раскинув руки под крылом, словно они часть летучей конструкции. Между телом и обшивкой оставлен зазор, позволяющий нижней поверхности крыла работать всей площадью.
Четыре шага к обрыву. Глубокий вдох, взгляд внутрь себя, в горячую до огненности точку под солнышком. Я могу это!
Страх высоты гложет простолюдинов — упасть, разбиться, погибнуть. Победивший страх умеет упиваться высотой. Для него она и цель, и помощник, позволяя набрать скорость в пикировании.
Кажется, под диафрагмой собирается огненный вихрь, сладостный и обжигающий. Ещё больше Силы! Алекс почувствовал привычную дрожь, через руки распространившуюся на крыло.
Нет мочи терпеть!
Воинственный клич северян — э-эй-я-я!
Наклон вперёд, крыло — параллельно земле. Прыжок! И сразу же — высвобождение вихря, рванувшегося за спину.
Ремни подхватили корпус и плечи. Крылышки на сапогах, обычно именуемые «перья», поймали воздушный поток, направляя его по воле Алекса. Почти не проваливаясь вниз от площадки, он выровнялся, надёжно оседлав высоту. Прощальный взгляд на таверну, где виднеется одна лишь фигура унылой простолюдинки, свидетельницы позора и спасительницы одновременно. Женщина махнула платком. Она отправилась в зал обслуживать новых посетителей — заведение не пустует.
Алекс продолжил полёт, перевернув страницу своей короткой жизни, признаемся честно — не самую в ней удачную. И через считанные минуты к нему вернулось обычное настроение, бесшабашное и лихое.
С ним ветер — а значит, и удача.
Надо головой солнце и чистое небо, он волен лететь на все четыре стороны.
Он молод и благороден, значит — добьётся желаемого.
Внизу проплывает Кетрик. Ничего похожего на северные провинции, где Создатель нагромоздил частокол высоких каменных пиков. Здесь горы и холмы чередуются с широкими долинами, перечёркнутыми множеством рек.
Бесчисленные деревушки игрушечными домиками расставлены среди заботливо возделанных полей. Значительно потеплело, даже на высоте не так зябко, как в родных горах. Внизу — тем более, оттого бросается в глаза изобилие садов с ровными рядами ухоженных деревьев.
Близ Леонидии простираются сплошь коронные земли. Как бы ни были влиятельны герцоги, власть императора в центре державы крепка, никто не посмеет ограбить крестьянина, торговца или заводчика, а также обложить данью, если его синьором является непосредственно монарх.
И лишь небеса не принадлежат никому — летай, где хочешь. Если, естественно, умеешь.
Алекс попытался приветствовать встречных собратьев, но скоро забросил попытки: ему почти никто не ответил. Очевидно, считают деревенщиной, решил молодой дворянин. Только на севере, где встречи редки, благородные салютуют друг другу в воздухе, даже если впервые видятся.
Сколько же ещё предстоит узнать и выучить, пока его провинциальность не будет бросаться в глаза каждому, включая безродных червей?
А ещё — очень трудно ориентироваться. Горы разные, у каждой своё лицо, равнина же скудна на отличия, на взгляд уроженца северных возвышенностей. Только направление по солнцу, память карты империи и ощущение преодолённого расстояния помогают не сбиться с пути.
Он сосредоточился. Мало того, что потерял лишнее время в таверне. Чрезвычайно глупо заблудится и опоздать к рекрутским смотрам — главному времени в году, когда имперская гвардия и герцоги отбирают способных новичков.
Глава третья
Мимо столицы не промахнуться. Она обозначила себя сходящимися к ней дорогами, превращением деревушек в городки и настоящие города, превышающие по размеру знакомый Урбан, центр Северной Сканды, но остающиеся в тени сердца империи.
Столица открылась внезапно, после перелёта небольшой горной гряды. Как говорит пословица, все дороги ведут в Леонидию, ибо в ней собрано лучшее в империи.
Шпили храмов, увенчанные фигурками крылатого Всевышнего с простёртыми вверх руками.
Башни дворцов, соперничающих в размере и роскоши.
Громадные парки, свидетели расточительства: драгоценная городская земля отдана под рукотворный лес.
Причудливый изгиб Леонии, разделяющейся на несколько рукавов, из-за чего центр столицы разбит на острова, соединённые горбатыми мостиками.
Крепостная стена в пятнадцать или двадцать раз выше человеческого роста, окружённая широким рвом.
А над всем, на большом холме, вспучившим городскую застройку в густо заставленном центре — величественный императорский дворец. Центр державы. Центр вселенной.
Леонидия! Город мечты, славы, порока, неограниченных возможностей прославиться, разбогатеть или потерять жизнь.
Неожиданно показавшийся гораздо менее привлекательным вблизи, с узкими улочками, заполненными толпами обывателей, не торопившихся оказывать почести молодому синьору со старым крылом. Алекс не без труда уклонился от хлыста возницы, расчищавшего путь перед каретой.
Юноша отпрыгнул в сторону. Что позволяет себе неизвестный граф, разрешая слуге унижать дворян? Нужно срочно рассмотреть цвета обидчика, вызвать его на смертельный поединок…
Всплеск гнева пропал вхолостую. На дверцах вензели, а не гербы. То есть карета принадлежит безродному! А у него требовать удовлетворения невозможно.
Рука дёрнулась к шпаге и бессильно опала. Что-то не так в этом городе и обществе. Здесь, верно, не слышали о рыцарских идеалах и уважении к элите империи. Или старательно забыли. А может, отношение к элитарности другое, оно сменилось почитанием золота?
Молодой тей решил не торопиться с выводами, а для начала — отправиться к человеку, чьё имя обозначено на рекомендательном письме.
Синьор Деметр Иазон, к которому Алекс прорвался, несмотря на сумерки, благодаря рекомендательному письму, выглядел на удивление толстым человечком. Конечно, чтобы командовать легионом, в первую очередь нужны мозги, воля, жизненный опыт, но…
Как показать в бою — делай как я? Как подать пример молодым офицерам?
Как, наконец, ощутить радость полёта, если раскормленное чрево тянет вниз подобно гранатной подвеске, но безо всякой на то пользы?
И сам кабинет, решительно во всём противоположный лаконичной северной аскезе, располагает к праздному, расслабленному образу жизни. Изобилие мягких диванчиков скорее подошло бы патрициям западного континента, именующим себя благородными мессирами, несмотря на полную неспособность к полёту, либо банкирам и торговцам низкого происхождения.
