Вариант третий, особенно популярный в случае отказа или невозможности выплачивать выкуп и на войне: принесение в жертву. Людскую кровь лоа любят чуть меньше, чем эльфийскую и куда больше тролльей.
Совсем мизерный шанс — стать рабом. Иногда синекожие щадят пленных, за которых выкупа не получишь и которые в качестве жертвы не ценятся. Гоблиноиды разные, не наделённые магическими способностями, к примеру. Я в их когорту не вхожу и, более того, ловец духов, ученик шамана. Иначе говоря, желанная жертва для духов предков и покровителей. Да на жертвоприношение с моим участием соберутся все колдуны племени с вождями кланов. Не каждое десятилетие им ловец попадается.
М-да, перспективка грустная. Останусь в деревне — того хуже. Здесь шансов на спасение ещё меньше. В бою живым не дамся, погибну со всеми улиточниками. Кровь только пущу Осам. Итого, выбор невелик и ведёт к плачевным последствиям. Погибнуть сейчас в кругу товарищей или попозже, на жертвеннике? Лучше, естественно, попозже, плюс имеются неплохие шансы на спасение.
Может, я и до перехода к Длинным Клыкам сбегу, чем лоа не шутит? Вдруг представится счастливый случай. Заодно попробую, возможно, увести своих.
— Анг-Джин, соглашайся, — отвлёк я старика от увлекательного диалога с вождём. — Я стану заложником, не переживай обо мне. Наведи Ран-Джакала на след и попроси за меня духов.
— Кан-Джай, ты оставил разум на берегу Багровой реки? — прошептал шаман. — Ты спас наше племя от ведьмы, от проклятия из бездны прошлого, и думаешь, я позволю какому-то сыну шакала убить тебя? Мы дадим бой. Неужели не понимаешь — они нападут на деревню, согласимся мы на их условия или нет.
— Нельзя упускать малейший шанс на выживание, Анг-Джин. Честь твоя и клана будет сохранена, и обойдётся без крови. Ты станешь героем племени.
— Плевал я на геройство, Кан-Джай. С возрастом оно теряет смысл. Я и без того проживу отведённый духами срок.
— Смерть неизбежна, сам понимаешь. Но если есть хотя бы крохотный шанс решить дело миром, нельзя воротить от него нос. Поверь, я знаю, что делаю.
Шаман пристально посмотрел на меня.
— Всё-таки, зря ты не родился синекожим. Будь по-твоему. Я буду молить духов о твоём благополучном возвращении на Зеркальное озеро.
— Клянусь кровью моего рода, нерождёнными ещё потомками, не вредить улиточникам, если они согласятся выдать мне мягкотелого, принести откупные дары — олифантову кость, бобровые шкуры, вяленое мясо и рыбу, сушёные грибы — и не нападут на меня и моих троллей, — донеслось из-за частокола.
— Ты складно говоришь, вождь, — пора и мне подключаться к разговору. Я встал на смотровой площадке во весь рост. — Я Кан-Джай, Огненный Ловец Духов, отправивший твоих разведчиков к предкам. Поклянись на крови, что никто из твоих союзников не причинит вреда улиточникам. Я знаю, с тобой Лар-Джур, шаман из племени Чёрного Копья. Пусть выйдет к нам и поклянётся. Тогда и я перейду к твоим воинам.
Губы вождя растянулись, обнажив крепкие белые зубы.
— О тебе говорят правду, Кан-Джай. Светлый ум, твёрдая воля. Я не могу ручаться за тролля из чужого племени. Он сам скажет своё слово. Собиратель Костей, — кликнул он, — покажись.
Из клочков тумана, стелющегося у кромки леса, выступил ученик верховного шамана Чёрного Копья. За прошедшие с нашей встречи полгода он изменился. Взгляд стал жёще, амулетов не счесть, за плечами сумка с вардами и колдовскими жезлами. На поясе висят кожаные мешочки с зельями и порошками. А главное — отметина шамана на лбу. Её полгода назад не было.
— Ты вселил моровиков, — угрожающе прошипел Анг-Джин, покрываясь светлыми пятнами от ярости.
Колдовской жезл с заключённым в нём духом затрясся. Спокойно, старик, спокойно, в следующий раз отомстишь.
— Я, — гордо вскинув подбородок, согласился с обвинением Лар-Джур. Он вынул ритуальный кинжал и полоснул по ладони. — Клянусь Силой, дарованной мне предками и духом покровителем, — ни я, ни мои союзники не нападут на улиточников в этой деревне, если они послушаются вождя Зар-Джака и преподнесут ему откупные дары.
Глава 3. Жертвоприношение
Всё куда серьёзнее, чем банальное бегство вождя клана с отрядом верных воинов. Тут массовая эмиграция, переселение всего клана, в том числе женщин и детей. Стариков лишь нет. Они у троллей редкость, синьки до преклонного возраста обычно не доживают.
Меня со связанными сзади руками под конвоем из двух мордоворотов и возбуждённого успехом Лар-Джура провели через чащобу, и открылось мне преинтереснейшее зрелище. В часе пути от деревни улиточников раскинулся лагерь Чёрных Ос — переносные палатки из шкур, кострища и прочие атрибуты временной стоянки большого количества разумных. Рассчитывали синекожие, очевидно, на несколько часов отдыха, аж до вечера, а то и вовсе до рассвета, по темени ведь по лесу идти трудно даже с учётом лунного света, отражающегося от выпавшего снега. Вообще-то, охотники при желании и ночью пройдут, но детишек тащить на себе неудобно по чащобам и оврагам.
У малочисленных костров суетились женщины. Их мелкие отпрыски смирно сидели в кожаных сумках за материнскими спинами, не издавая ни малейших звуков и в целом маскируясь под ветошь, не мешая родительницам заниматься обеспечением питательного обеда или, вернее, ужина. Детвора постарше сновала туда-сюда, поднося сухой хворост и всячески помогая взрослым в приготовлении трапезы.
На стоянке примерно полторы сотни синек, не считая малолетней мелочи. Мужиков, значит, под селением около сотни, итого две с половиной — три сотни проблем для озёрников. Троллы в бою мало уступают мужьям и братьям, хотя прекрасную половину синекожего народа по правилам войны к боевым походам и штурмам не допускают. Они детей должны беречь.
У кого ни глянь топоры и ножи, некоторые особо рослые представительницы женского пола, на таковых не очень-то и похожие, с тяжёлыми охотничьими копьями. Девичья рота охраны. Стерегут жён вождя, их у предводителя клана-племени может быть сколько его душе угодно. Ставлю сапоги, тот большущий шатёр принадлежит гарему Зар-Джака. У входа парочка индивидов мрачного вида дежурит. И не скажешь, что женщины, до того мускулистые и здоровые, в шрамах и воинских татуировках. Охотничьих ожерелий не хватает, а так — вылитые синие воители севера Ксарга.
А это что за… и слова сразу не подберёшь. В центре стоянки, возле переносного тотемного столба из обсидиана, изображающего тёмный шип, клетка из толстых деревянных прутьев, покрытая сверху шкурами, на коих нарисованы колдовские знаки астрального барьера. На прутьях то же самое в уменьшенном размере. Компактный многослойный духовный барьер, накачанный энергией лоа и воздушных духов по самое не могу. Внутри смутно угадываются сидящие фигуры. Конструкция парит в воздухе. Точнее, парит в метре над землёй существо, на чьей спине клетка находится. Эдакий серенький скат, колеблющийся маревом, словно состоящий из дыма. В нём периодически мелькают движущиеся чернильные буркала, недобро так мелькают, плотоядно поглядывая на окружающих. И волнами от него расходится холод Серых Пределов.
