Конечно, на улице могли оказаться еще недоброжелатели моего клиента, но я хорошо помнила, что в преследовавшей нас машине сидело трое. Однако на всякий случай, перепрыгнув через лежащего азиата, вслед за Соболевым я выскочила из подъезда. Других врагов на улице не было. Но оставались те двое в подъезде, а Соболеву нужно было время, чтобы успеть добежать до машины, открыть ее и завести двигатель. Наших очнувшихся преследователей необходимо было задержать.
Я не стала захлопывать подъездную дверь до конца, а оставила ее слегка приоткрытой. Сама же быстро заняла позицию сбоку от нее, плотно прижавшись к стене. Грохот шагов в подъезде стремительно нарастал. Я посмотрела в сторону Соболева. Он уже добежал до своей «девяносто девятой» и сейчас пытался вставить ключ в замок и открыть дверь. На мгновение звук шагов из подъезда внезапно прервался. Бежавший наверняка почти достиг двери и решил, чтобы не терять драгоценного времени, не утруждать себя изысканными манерами, такими, как открывание двери рукой. На все сто процентов я была уверена, что он сделает финальный прыжок, чтобы распахнуть ногой дверь на манер Брюса Ли.
Я резко развернулась и описала правой ногой в воздухе широкую дугу. Изгибом стопы я поймала голень вылетевшего из дверного проема первого нападавшего и резко подсекла ее. Он нелепо взмахнул руками, неуклюже выбросил их вперед и полетел на выщербленный асфальт.
Раздался приглушенный шлепок. Затем он быстро, но не очень ловко преодолел единственную ступеньку, и покатился по земле. Из дверей он вылетел настолько стремительно, что его движение было остановлено только столкновением с деревянной лавкой-калекой, стоявшей перед подъездом. Лавка устало и даже как-то обреченно скрипнула и покосилась набок еще сильнее.
Я сразу же напрягла слух: никаких звуков из подъезда больше не доносилось. Тем не менее на всякий случай я быстро обернулась и бросила взгляд в затененную глубину подъезда. Азиат все так же лежал в благоразумном беспамятстве. Его лицо сморщилось. Я еще раз напрягла слух, но второй нападавший свою деятельность пока никак не озвучивал.
Я развернулась и быстрым шагом отправилась к машине Соболева. За это время он успел ее завести и сейчас подавал поближе к подъезду. Проходя мимо поверженного здоровяка, скорчившегося у лавки, я посмотрела на него, широко развела руками и подарила ему милую извиняющуюся улыбку.
— Извини, дорогой. Так получилось, — как бы оправдываясь, произнесла я.
Но вместо того, чтобы достойно признать свое поражение, он завозился на земле и, увлекаемый жаждой мщения, попытался подняться. Но последние события настолько основательно потрясли и подорвали его физические возможности на ближайшее будущее, что он бессильно упал обратно. При этом он мелко задрожал, как дрожит старая лошадь перед так и не взятым препятствием, проливая горькие лошадиные слезы по безвозвратно ушедшей ипподромной молодости.
В этот момент из подъезда вдогонку мне раздался оглушительный рев, словно оттуда, как из туннеля, вот-вот должен был выскочить паровоз. Наверняка это был второй из нападавших. И, судя по доносившимся звукам, он представлял собой не просто разгневанного бесславным поражением человека с внушительным весом, а, по меньшей мере, носорога, неосмотрительно потревоженного неумелым охотником в период брачных игр.
Я посмотрела вперед и быстро оценила обстановку: соболевская машина была уже совсем близко и расстояние до нее я преодолела в несколько шагов. Что же касается второго нападавшего, то ни я, ни, уверена, мой клиент не горели желанием непременно встретиться с ним. Ни сейчас, ни в будущем.
Я распахнула дверь машины и приземлилась на переднее сиденье.
— Быстро, Семен Петрович! — скомандовала я. — Мы уезжаем.
Соболев кивнул в ответ, как вышколенный персональный водитель, и с силой утопил в пол педаль акселератора. Одновременно сзади раздался внезапный скрежет, и машину несильно тряхнуло. Я оглянулась и через заднее стекло увидела второго нападавшего, потрясающего кулаками. Видимо, я все же несколько недооценила его способности к быстрому перемещению в пространстве в состоянии крайнего возбуждения. Он не только успел выскочить из подъезда и преодолеть расстояние до соболевской машины, но и даже попытался ударить ее по багажнику. Однако «девяносто девятая» уже набрала скорость, оставив нападавших без нашего общества.
Закончив трясти кулаками, детина развернулся и мелкой трусцой устремился в противоположную сторону. Я проследила взглядом направление его движения и заметила ту самую потрепанную серую «шестерку», которая еще совсем недавно преследовала нас.
— Нам стоит поторопиться, Семен Петрович, — сообщила я своему работодателю. — Возможность погони более чем вероятна.
Соболев бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, на пару секунд задержался на нем, от чего его лицо посерьезнело и посуровело, а затем до побеления в костяшках пальцев сжал баранку автомобиля, как будто это была единственная ценная сейчас для него вещь, от которой напрямую зависело спасение его жизни.
«Девяносто девятая» с диким ревом и скрежетом выскочила со двора. По дороге Соболев слегка задел бордюр. В отличие от выращивания и селекции диковинных цветочных гибридов водил автомобиль он явно не лучшим образом. Впрочем, цепкие щупальца страха могли крепко сковать и руки, и ноги, и разум.
В случае если детина оказался бы достаточно проворным, чтобы быстро добежать до машины и завести ее, нас вполне могла ожидать вторая серия картины под названием «Встреча старых знакомых». Чувства же, которые мы испытывали друг к другу, разумеется, доброжелательными назвать никак было нельзя. Всеми тремя моими недавними партнерами по спаррингу я рассматривалась приблизительно так же, как молодой ротвейлер рассматривает кусок мяса после голодной диеты. Поэтому, когда мы, проехав около четырехсот метров, вынуждены были остановиться на красный сигнал светофора, я не терпящим возражений голосом четко скомандовала:
— Меняемся местами!
Я подтолкнула Соболева в плечо по направлению к двери. К счастью, он быстро сообразил, что от него требовалось, мы почти одновременно раскрыли двери и, обежав машину, поменялись местами.
«Ну, что ж, для начала, если учесть отсутствие предварительной репетиции, рокировка произошла довольно-таки неплохо», — отметила я про себя.
Зеленый загорелся одновременно с захлопыванием дверей. Я уверенно тронула машину вперед. Следующие пять минут мы ехали молча. С целью ухода от погони я несколько раз проделывала неожиданные повороты, суть и последовательность которых объяснить нормальной логикой было бы довольно затруднительно. Но все обозримое пространство вокруг нас оставалось спокойным и опасений не вызывало. Погоня, если она и состоялась, потеряла нас.
Я сбросила скорость, притормозила у обочины и посмотрела на Соболева взглядом человека, честно отработавшего причитающийся ему гонорар.
— Итак, Семен Петрович, какие будут указания по поводу ближайших действий? — спросила я.
— Действий? — произнес Соболев отрешенно, глядя перед собой.
