Местное отделение милиции, в ведении которого находилась территория «Серебряной долины», располагалось относительно недалеко — четыре поворота и три ямы, две из которых были заполнены водой, по причине чего «Фольксваген» приобрел совершенно не эстетичную кляксу на переднем крыле.
— Извините, Алексей Михайлович, — обратился Соболев к Медведеву, — мы надолго задержимся у вас?
— Это как получится, — уклонился от прямого ответа тот и всем своим видом дал понять, что чистосердечное признание, как и раньше, смягчает вину и делает наказание более легким.
Совершенно невинный вопрос Соболева неожиданно напомнил мне о времени и о назначенной мною же встрече в «Каменном цветке». Я бросила взгляд на часы и поняла, что уже опаздываю, — стрелки с неотвратимостью паровоза приближались к без двадцати шесть.
В уме я начала лихорадочно перебирать все возможные аргументы, которые убедили бы Медведева отпустить меня хоть ненадолго. Или найти способ перенести встречу на более позднее время. При мысли о втором варианте я дотронулась до пейджера на поясе, через который могла иметь связь с Чесноком, но только одностороннюю и притом в обратном направлении.
«Почему он молчит? — быстро, как мышь, юркнула в моем мозгу неожиданная мысль. — Это же пейджер Бена. Неужели за все это время на него не пришло ни одно сообщение? Или же после провала все сразу разлюбили его и не захотели больше общаться?»
Я сняла пейджер с пояса и поднесла к глазам. На его электронном табло совершенно отчетливо мигало короткое сообщение. Что-то липкое и холодное от плохого предчувствия вползло в меня, поднялось от ног к животу, и его лапа с острыми когтями сжала мне сердце.
«Почему же не было звукового сигнала?» — промелькнуло у меня в голове.
Но уже в следующую секунду ответы на все вопросы одновременно были получены — на экране, периодически исчезая и подслеповато мигая, светилась надпись «замените элементы питания». Я мысленно чертыхнулась. Быстро, не выпуская руль, одной рукой я раскрыла батарейный отсек и вытряхнула два металлических цилиндрика себе на колени.
В бардачке у меня была пара уже бывших в употреблении, но еще вполне пригодных для работы батареек. По-прежнему орудуя только одной рукой, я совершила замену, защелкнула крышку и включила пейджер. Следствием моих манипуляций была целая череда пищащих трелей, возвещавших о получении посланий малопонятного содержания.
«Подруга будет встречай Лена Серый» — гласило первое из них. «Получил восемь отгрузка ботвы завтра Котов», — практически без паузы последовало за этим.
«Одним словом — грузите апельсины бочками братья Карамазовы», — мысленно прокомментировала я получаемые на пейджер сообщения, являвшиеся для меня полным бредом и не несшие никакой полезной информации.
Гнусавое попискивание пейджера уже начало меня утомлять, и я стала всерьез подумывать, как бы избавиться от его назойливых трелей, но два новых сообщения, высветившиеся на дисплее друг за другом, цепко приковали мое внимание.
«„Каменный цветок“ завтра десять утра Чеснок», — по-деловому кратко и отрывисто гласило первое.
«Ну что ж, — не без облегчения подумала я, — одной заботой теперь меньше».
Причина переноса могла быть самой разнообразной и до банального прозаичной. Однако мой опыт упрямо твердил, что никаких случайностей, тем более в делах подобного рода, не бывает и быть не может.
«Впрочем, до десяти утра завтрашнего дня у меня будет еще достаточно времени подумать над этим», — справедливо рассудила я и занялась вторым сообщением, появившимся практически сразу же после первого.
Это сообщение, вызвав изумление, заставило вздрогнуть меня так сильно, что мой «Фольксваген» ощутимо дернулся в сторону.
«Надо встретиться предлагаю сегодня в семь у большого фонтана», — а вот дальше была подпись. И именно она заставила меня вздрогнуть. «Петрович», — так назвал себя неизвестный автор этого сообщения.
«Случайных совпадений не бывает, не бывает, не бывает», — с новой силой злорадно застучало у меня в висках.
Смутная догадка неверным светом вспыхнула в голове. Она была безумной, но не настолько, чтобы не проверить ее.
Милицейский «уазик» и мой «Фольксваген» затормозили у входа в местное отделение. Мы вышли из машин и отправились внутрь одноэтажного, отремонтированного на скорую руку здания. Я незаметно, но решительно отодвинула Соболева в сторону, и первая началу беседу с Медведевым. Это не составило особого труда. Во-первых, я была общительным человеком, во-вторых, специалистом в области межличностного общения, в-третьих, интересной, привлекательной девушкой, а Медведев — мужчиной.
Поэтому через полчаса, подписав протокол, я мило улыбнулась ему и невинно поинтересовалась:
— Я могу быть свободна?
Получив утвердительный ответ, я подхватила сумочку и направилась к выходу. Уже у самого порога я перехватила вопросительный и полный недоумения взгляд Соболева.
— Я подожду вас на улице, Семен Петрович, — сказала я ему и заговорщицки подмигнула. — Если я отъеду ненадолго за сигаретами, не уходите без меня — обязательно дождитесь здесь.
Голосом я особо выделила последние слова, потому что именно отъехать я и собиралась. И совсем не за сигаретами. Брать с собой Соболева я не собиралась, а оставить одного было бы просто не профессионально. Находясь же на вполне законных основаниях в отделении милиции, он был в безопасности.
Я быстрым шагом покинула здание и направилась к своей машине. На часах уже перевалило за шесть, и времени для осуществления задуманного мною оставалось не так уж и много. «Фольксваген» мощно загудел и быстро тронулся с места. Я спешила на встречу, которая была назначена Бену у фонтана в семь часов. Сам Бен, насколько я понимала, прийти не мог, так как у него не было пейджера. И я собиралась прийти вместо него.
Разумеется, я не знала, кто и зачем хотел встретиться с ним, но выработанная в процессе обучения в «Ворошиловке» и работы частным телохранителем интуиция в подсознании уже создала неясную догадку. Я не могла четко выразить ее словами, но ассоциации, возникшие у меня после сообщения, полученного на пейджер, настойчиво гнали меня к городскому фонтану к семи часам.
Но сначала я намеревалась быстро заехать домой и немного поработать над своей внешностью. На встречу мне нужно было прийти под видом другого человека: возможно, что между Беном и этим человеком, кроме пейджера, существовал еще какой-то способ связи, и быть узнанной для меня было нежелательно.
Умение гримироваться являлось одним из предметов, который преподавался в «Ворошиловке». Я могла с полной уверенностью утверждать, что он был в числе моих любимых. И здесь я достигла очень хороших или, можно сказать, выдающихся результатов. Процесс перевоплощения в другого человека, вживание в образ — двигаться, одеваться, говорить и даже в какой-то мере думать, как он, доставлял мне настоящее удовольствие. «Женька-хамелеон» называли меня товарищи по обучению за исключительные способности изображать практически кого угодно.
