— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Нет. Пока этого будет достаточно.
— А что намерены делать вы? — вопрос Мелихова был обращен и ко мне и к Оксане одновременно.
— Поедем домой, — я взглянула на клиентку.
— А это не опасно? — усомнился Андрей Вениаминович.
— Что ж нам, до конца жизни прятаться, что ли? — улыбнулась я. — Тем более у нас есть черный ход. Да? — я взглянула на Оксану.
— Как скажете, — она готова была согласиться со мной во всем. Если бы я сказала ей сейчас, что мы едем в гости к Шраму, она не спорила бы.
В этот момент на столе Мелихова зазвонил телефон, и он, извинившись, снял трубку.
— Да! Слушаю!
С минуту Андрей Вениаминович внимал невидимому собеседнику, и лицо его заливала бледность. Я сразу почувствовала, что что-то не так.
Наконец он сказал:
— Да, я все понял, — и повесил трубку.
— Что случилось? — я оставила Оксану и подошла к Мелихову.
— Звонил Иван, — глухо произнес он.
— И что?
— Полчаса назад у «Северянина» застрелили Сабаева. Он мертв…
Андрей Вениаминович поднял на меня глаза.
Глава 7
— Это ужасно, — Мелихов вскочил и заходил взад-вперед по кабинету.
Я тоже была огорошена этим известием, но нашла в себе силы пошутить:
— Вы так любили Геннадия Петровича?
Но он даже не слышал моей издевки.
— Боже мой, что творится, — Андрей Вениаминович остановился у окна и замер в таком положении.
— Как произошло убийство? — выдернула я его из неподвижности. — Есть конкретные сведения?
Мелихов обернулся.
— Иван сказал, что его застрелили при выходе из машины. На противоположной стороне улицы резко затормозила темная иномарка, и из нее практически в упор расстреляли Геннадия Петровича и двух его телохранителей.
— Что это была за иномарка?
— Не знаю, — ответил Мелихов. — По сведениям Ивана, никто не успел запомнить, какая именно была машина и уж тем более ее номер.
— Плохо, — констатировала я. — В живых никто не остался?
— Нет. Все трое скончались на месте.
— А чего вы-то так расстроились, Андрей Вениаминович? Ведь вам же смерть Сабаева только на руку. Одним конкурентом меньше.
Мелихов выпучил на меня глаза. Такой прямолинейности он от меня явно не ожидал.
— То, что вы говорите, Женя, странно. Неужели вы не понимаете, что кто-то начал отстрел участников тендера?
Напротив, я это прекрасно понимала. Может быть, даже лучше, чем он сам. Но, с другой стороны, в том, что произошло с Геннадием Петровичем полчаса назад, был и один маленький плюс. Я могла с полной уверенностью снять подозрения с Сабаева. Глупо думать, что он нанял людей для собственного убийства.
— Следующей жертвой могу стать я, — глухо сказал Мелихов.
— Это вряд ли, — усомнилась я.
— Почему?
— Спицин уверяет, что к вам невозможно подобраться. Все экстренные случаи у него предусмотрены. Разве не так?
— В общем-то да.
Особой уверенности в голосе банкира уже не было. Видимо, смерть одного из крупных бизнесменов города подкосила его веру в свою службу безопасности. Я не удивлюсь, если меры предосторожности по охране мелиховской персоны будут еще усилены.
— Вас намерены «достать» через Оксану, — напомнила я ему. — Уже забыли, Андрей Вениаминович?
— Нет, не забыл, — он перевел взгляд на дочь. — Но здесь я полностью полагаюсь на вас. Или вы хотите, чтобы я выделил вам в помощь еще кого-то?
— Не надо, — ответила за меня Оксана. — Я верю только Жене и больше никому.
От их совместных похвал я, наверное, выросла на сантиметр. Если так пойдет и дальше, есть риск возгордиться и заболеть звездной болезнью.
— Как хотите, — пожал плечами Андрей Вениаминович.
— У меня есть к вам только одна просьба.
— Какая?
— Пусть Саша с «Опелем» останутся в моем распоряжении. Трудно без колес.
— Об этом можете не беспокоиться, — уверил меня Мелихов. — Я же сказал вам, пользуйтесь машиной и водителем в придачу столько, сколько вам потребуется.
— Тогда других просьб у меня нет, — я ободряюще улыбнулась Оксане.
— У меня тоже, — поддержала она.
— Только не забудьте, о чем я вам говорила, Андрей Вениаминович, — сказала я. — По поводу слежки. В связи с недавним событием задача Георгия Владимировича упростится. Следить теперь придется только за Челноковым.
— Вы думаете, это его рук дело?
— У вас есть другие предположения?
— Нет.
— Вот видите. Так что последить за ним пару дней до тендера будет не лишним. Меня интересуют его встречи, телефонные разговоры и, главное, любые контакты с криминальными структурами.
— Имеете в виду Шрама? — уточнил Мелихов.
— И его в первую очередь.
— Хорошо, я передам ваши пожелания Георгию Владимировичу и уверен, он все сделает в лучшем виде.
— Надеюсь на это, — скептически заметила я.
Разговаривать с Андреем Вениаминовичем нам больше было не о чем, и мы с Оксаной распрощались с ним.
— Теперь вы понимаете, что ошибались насчет Геннадия Петровича? — спросила меня клиентка, когда мы покинули кабинет ее отца и направились к выходу.
— Да, — ответила я. — Только не думаю, что ему от этого легче.
— Бедный Геннадий Петрович, — вздохнула Оксана. — А вот мне сейчас стыдно, что я могла усомниться в нем.
— Вы действительно были с ним друзьями?
— Мы были добрыми знакомыми, — грустно произнесла она. — Мне нравилось общаться с Геннадием Петровичем, когда у него было свободное время. Вы представить себе не можете, Женя, какой это интересный человек. Был. Он тоже ко мне хорошо относился и всегда радовался встречам. Странно, но вот сейчас я думаю: ведь они с отцом были почти враги. А тем не менее Геннадий Петрович, зная о том, что я его дочь, уделял мне массу времени и не тяготился этим. Поразительно, не правда ли?
— Да, конечно.
— Геннадий Петрович был умен, начитан, разносторонне развит. Скажите, Женя, почему смерть уносит таких замечательных людей?
— Она уносит всяких людей, Оксана, — ее излияния и меня настроили на лирико-философский лад.
— Жаль, что с этим ничего нельзя поделать.
— Да, жаль.
Мы вышли на улицу. «Опель» стоял на том же месте, где я его и оставила, а водитель Саша прогуливался неподалеку, разминая затекшие конечности.
