— Василий, мне, к сожалению, пора. Устала и голова болит.
— Да мы только гулять начали! Потом еще в мастерскую к Андрюхе поедем.
— Вася, без меня. Боюсь, здоровья не хватит.
Он неожиданно легко сдался.
— Ладно. Бери тогда мою машину. Сейчас шофера предупрежу, чтобы он тебя до дома довез.
— Спасибо. Лучше до метро прогуляюсь. Воздухом подышу.
Он и тут не настаивал, а потянулся за следующей рюмкой.
Покинув галерею, Ирина ощутила большое облегчение. Василий на ее горизонте теперь вряд ли появится. Вот и славненько. Даже если бы у нее никого не было, предпочла бы гордое одиночество, чем жизнь с подобным типом. Странно. У Дашки он вел себя гораздо приличнее. Хотя к утру тоже напился. Но хоть не лез. Видно, по первому разу еще стеснялся.
Ирина заторопилась домой. Скоро Давид будет звонить. Вот кто ей действительно нужен, хотя и не известно, что у них в результате выйдет. С ним хотелось говорить, встречаться, сидеть на кухне, пить кофе, ходить на концерты и вместе вечером смотреть телевизор. И просто молча сидеть рядом тоже представлялось ей счастьем!
Вернувшись в квартиру, она, изнывая, ходила вокруг телефона и, как только раздался звонок, рывком схватила трубку.
— Ирина, я все окончательно уладил. Приеду утром второго. Сразу же вам позвоню. Сможете для меня освободить все второе число?
— Да, конечно! Очень жду вашего приезда!
— Я тоже очень жду нашей встречи! Как вообще дела?
— Ходила сегодня на вернисаж ужасного художника. Хотела расширить кругозор, но, по-моему, наоборот, его отравила, и мой кругозор теперь болеет!
Давид засмеялся.
— Как фамилия отравителя?
Она назвала.
— Вы бы еще на Шилова с Глазуновым сходили, — с издевкой проговорил он.
— По сравнению с этим даже они — профессионалы высокого класса.
— Да Бог им судья. Что у вас еще интересного в жизни?
— Сессия. Студенты…
— И больше совсем ничего?
— А что-то должно было? — Кажется, Давид ждал от нее определенного ответа.
— Да, понимаете, деликатный вопрос…
У Ирины похолодело в груди. Неужто узнал про ее встречи со Львом или Василием, и у него по этому поводу возникли нехорошие мысли? Собрав все оставшееся мужество, она выдавила из себя:
— Да, пожалуйста. Спрашивайте.
— Я хотел бы узнать, выполнили ли мой заказ…
— Я? Вы меня ни о чем не просили.
— Совсем не вы. Это вам должны были сегодня утром цветы принести. Неужели надули?
— Давид, так это от вас?
— Значит, принесли. А я думаю: странно. Никакой реакции.
— А я голову сломала, от кого. Вы же так далеко! Как же вам удалось?
— Интернет — великая вещь.
— Давид, спасибо! Прекрасные ирисы!
Теперь я спокоен. Этой фирмой можно и дальше пользоваться. Срабатывает. А можно я вам завтра вечером снова звякну? Просто так. Без всякого дела.
— Давид, вы разоритесь.
— А вот об этом вам заботиться не надо. Кстати, применяя современные технологии, совсем недорого. Конечно, если я вам надоел…
— Давид, звоните когда хотите! Вечером я буду дома.
— Тогда до завтра. Целую, — быстро произнес он и отключился.
«Он поцеловал меня! Первый раз! Виртуально! И впрямь очень современно!» — счастье переполняло Ирину. Позвонить Дашке? Однако делиться с ней сейчас не хотелось. Это было ее, Иринино, счастье, и хотелось как можно дольше сохранить его при себе.
Она села за стол, на котором стоял букет ирисов. Пусть Давид их не сам выбирал, они были от него, и уже это делало их самыми прекрасными цветами на свете!
Марлинский стал ей звонить каждый день, и разговоры у них были долгие — о себе, о прошлом, о прошедшем дне. Она рассказывала ему забавные истории о своих студентах, а он — о происшествиях на гастролях. Они много смеялись, но дружно, будто по молчаливому сговору, никогда не говорили ни о чем серьезном, приберегая самое сокровенное и важное для встречи.
Раз в несколько дней Ирине теперь доставляли цветы: ирисы, розы, тюльпаны, а однажды — нечто совсем экзотическое, смахивавшее на гигантский репейник. Цветок обладал какой-то дикой, первобытной красотой и наводил на мысли о мамонтах и птеродактилях.
Букеты доставлял все тот же посыльный, что явился к ней первый раз. Он по-прежнему отчаянно зевал, однако теперь взирал на Ирину с большим уважением. В его глазах Ирина читала: «Надо же! Уже вроде в возрасте женщина, а мужика-то как охмурила! Чуть ли не каждый день из-за границы цветы шлет!»
Ирина знала: посыльного зовут Петя. Он — студент. А по ночам подрабатывает в фирме по доставке цветов для таких сумасшедших, как ее Давид.
День «икс» приближался, и чем меньше оставалось до него времени, тем сильнее Ирина нервничала. И Дашка совсем извелась. Они уже вместе походили по магазинам, накупили Ирине новых нарядов. Хорошо, деньги раньше особо не тратила, откладывала. Теперь вот гардероб обновила. Дарья уговаривала ее покраситься. Ирина отказалась. Понравилась-то она Давиду такой, как есть. Вдруг жгучие брюнетки не в его вкусе.
Несколько раз она встречалась со Львом, но, видимо, он оказался достаточно тонкокожим и, почувствовав отсутствие с ее стороны интереса к себе, перестал ее приглашать.
Незадолго до приезда Давида Ира столкнулась в подъезде с Настей, катившей чемодан на колесиках.
— Выездные съемки были, — сообщила она. — Морока жуткая. Измучились. Ой, скоро папа приезжает, — хитро покосилась она на Ирину.
Та растерялась. Не знала, посветил ли Давид дочь в их отношения.
— Ой, не смущайтесь. Знаю, что папа вам звонит. И… одобряю. Давно ему пора. А то все один да один.
— А Марина? — вырвалось у Иры.
— Смеетесь? Он ее с того раза, как мы в ресторане все вместе сидели, не видел. Да она ему никогда и не нравилась. Просто лезла ужасно. Ну и чем-то помогала по делам. Хотя, подозреваю, больше мешала. Только, Ира, я вас прошу.. Если вы там передумаете что-нибудь, постарайтесь полегче… Чтобы папа не очень расстроился. Понимаете, он на самом деле такой ранимый. Только скрывает хорошо.
— Но мы пока просто по телефону…
— А я на будущее.
После этого разговора Ирина долго не могла прийти в себя. Итак, Марина ей не соперница. И Давид, похоже, настроен решительно. Иначе Насте ничего бы не рассказал. Нет, лучше не думать и напрасно не надеяться. Вот приедет, они поговорят, а там будет видно.
Всю ночь, предшествующую второму числу, Ирина не могла сомкнуть глаз. Сперва ворочалась с боку на бок, уговаривая себя, что нужно поспать, иначе завтра не понравится Давиду, но даже это не помогало. Сон не шел. Наконец она встала и поставила несколько дисков с записями Марлинского. Теперь у нее их было много. Часть сама купила, часть переслал ей Марлинский с оказией. Она слушала их подряд, пока не уснула.
