— Да, по-моему, девочки обращали на меня внимание не больше, чем на остальных одноклассников.
— А у вас была школьная любовь?
Этот вопрос ему совсем не понравился. Кажется, я нащупала какую-то болевую точку. В подобных ситуациях медлить нельзя. Нужно загонять добычу в угол, пока она не очухалась.
— Ну, наверняка же кто-то нравился. Или она теперь стала женой большого человека, и вы не хотите ее компрометировать.
Взгляд его стал тяжелым, и он сухо бросил:
— Без комментариев.
— То есть не хотите отвечать.
Губы зло поджались.
— По-моему, я все, что хотел, на эту тему ответил.
— Виталий, вам не кажется, что это смешно? Не так ведь трудно разыскать ваших одноклассников и расспросить.
— Попробуйте. — В его голосе прозвучала неприкрытая угроза.
— Не хотите отвечать, будем считать, что вы оберегаете ее честь. Но давайте все же поговорим о любви.
— Сейчас не весна, — явно хотел отшутиться он.
— Но ведь любовь прекрасна, в какое бы время года она ни случилась. Или вы придерживаетесь иного мнения?
Он заметно расслабился и расцепил пальцы.
— Любовь, бесспорно, прекрасное чувство, однако она так редко случается. Я имею в виду, не мимолетную увлеченность, а настоящее чувство.
— Неужели вы никогда по-настоящему не любили.
— Любил, — коротко бросил он, скрестив руки на груди.
Защитный жест! Он от меня защищается! Но почему?
Я решила чуть свернуть в сторону:
— Но вот когда бываете влюблены, какие подарки дарите любимой?
Он несколько успокоился. Руки легли на колени. Глаза хулигански блеснули.
— Настя, разумеется, в первую очередь себя.
— Это я догадалась. Но обычно девушки любят получать и другие знаки внимания.
— Цветы люблю дарить, — многозначительно подмигнул он мне.
— Красные розы? — подхватила я.
— Нет. Любимым девушкам я дарю орхидеи.
Что ж, Настенька, получила по носу!
— А как вы относитесь к популярной фразе, что лучшие друзья девушек — бриллианты?
— Никак не отношусь.
— Почему?
— На том основании, что я не девушка.
— Однако дарите девушкам бриллианты.
— Могу себе позволить, и иногда дарю.
— Если девушка того заслуживает?
— Ну, это же не награда, а подарок. При чем тут заслуги.
— И давно вы последний раз дарили бриллианты?
— Не очень.
Похоже, последней была мадемуазель Саблина.
— Только не спрашивайте кому, все равно не скажу, — предвосхитил он возможные с моей стороны уточнения.
А я продолжала жать:
— Ну а какие-нибудь там, к примеру, ключи от «Феррари»?
— Слушайте, мы вроде начали о любви. То есть о высоком чувстве, а вы все о материальном. Этак, глядишь, вообще скатимся к разговору о презренном металле.
— А что, по-вашему, любовь? С милым рай и в шалаше?
— Бывает, что и в шалаше. Правда, если люди хотят, чтобы семье было комфортно, они постараются превратить шалаш в каменный дом.
— И станут сидеть вечерами у камина.
— И еще куча детей рядом, — добавил он.
— Это и есть любовь?
— Это счастье, — грустно проговорил он.
И я нанесла заготовленный удар:
— А когда вы женились, вы именно о таком счастье мечтали?
Что с ним сделалось! В первый момент я решила, что он меня убьет! Взвившись с дивана, он схватил диктофон, бросил его на пол и принялся топтать каблуком.
— Что вы делаете? Там интервью! — истошно орала я.
Он зверем воззрился на меня.
— Интервью не будет. Деньги за сломанный диктофон, разумеется, вам верну.
— Почему интервью не будет? — ошарашенно хлопала я глазами. Всего ожидала, но только не этого.
— Потому что вы воспользовались моим доверием, — голос его звучал глухо и по-прежнему яростно.
— Я не называла никаких имен. Только спросила… — Мне не верилось, что все кончено.
— Есть вопросы, которые нельзя задавать.
Нагнувшись, он поднял с пола обломки моего диктофона и запихнул их в карман пиджака.
— Повторяю, не беспокойтесь, деньги я вам верну.
— Но я же не знала. — Я еще надеялась спасти положение.
— Теперь знаете. Только не приведи Господь вам воспользоваться этим знанием. Можете меня не провожать. Всего наилучшего. И постарайтесь не попадаться мне на пути.
— Сволочь! — Я швырнула ему вслед чашку. — Жалко, тебя грабители не добили!
Дверь хлопнула. Я осталась ни с чем.
VII
Выйдя из столбняка, я разрыдалась. Мне было горько и обидно. Так по-идиотски профукать собственную удачу! Но Ливанцев-то хорош! Подумаешь, вопрос не понравился! Не нравится, не отвечай. Скажи свое любимое «без комментариев», и едем дальше. Чем мой несчастный диктофон виноват! Какое он имел право его крушить, да еще в моем собственном доме! А интервью, даже и без его женитьбы, получилось бы вполне приличное. Пусть и не очень сенсационное, зато живое и для него необычное. Виталий ни с кем еще не был столь откровенен. Продолжили бы, глядишь, еще что-нибудь из него вытянула.
Вопрос ему мой не пришелся! Рассердилась наша звездулька, ножками засучила! Пусть скажет спасибо, что ему порядочный человек на помощь пришел! Попалась бы вместо меня какая-нибудь оторва из «Желтой правды», свистнула бы его брачное свидетельство, даже не задумалась бы. А я всего-навсего посмотрела, и то случайно! Кто его заставлял, если уж он так свой брак скрывает, все документы в куче держать! Главное, и спросила-то я его деликатно, а могла бы прямо в лоб: мол, знаю, что вы женаты. Вот так бы и надо! Нечего с ними миндальничать! Они-то тебя лбом о стенку никогда не постесняются долбануть. А я ему еще грибочки, картошечку. Лучше сама бы съела!
И перед главным теперь оправдываться. Нахвасталась про сенсацию, а ее у меня и нет. Хотя почему это нету?
Бросилась к книжной полке, на которой продолжал спокойно себе работать мой супер-дупер запасной диктофон. Вот молодец я, что не пожмотничала, купила с самым большим объемом памяти. Все, умница моя, записал, вплоть до моих рыданий! Значит, интервью сохранилось! Расписка у меня тоже имеется. В случае чего, Ливанцев даже судиться со мной не сможет!
Слушать все интервью не стала. Меня еще трясло от его голоса. Вытерла слезы. Подобрала осколки разбитой чашки, вымыла посуду, вроде немного и успокоилась. Но все-таки в душе слишком много за последние три дня накопилось. Надо было на кого-нибудь выплеснуть.
