– У меня не было достаточно времени, чтобы просмотреть все ваши бумаги, – сообщил поверенный. – Но начало уже положено.
– Какие бумаги? – удивился я.
– Ваши письма и документы.
Я постарался переварить полученную информацию и после долгого размышления переспросил:
– Э… что?
– Письма мне передала… – он сверился с бумагами, – Олая.
– Продолжайте.
– Похоже, у вас несколько проблем, – объяснял он. – Во-первых, вас кто-то преследует.
– Пишет письма, – уточнил я. – Полицию это не слишком заинтересовало.
– Вы получили больше половины из восьми обещанных писем, поэтому им придется заинтересоваться, – заявил он. – Я свяжусь с ними. Считаете, это ваша жена?
– Нет. Но он хочет убедить меня, что моя жена сумасшедшая. Этот человек пытается разрушить мою жизнь всеми доступными способами.
– Я узнаю у полиции, что они думают на этот счет, – пообещал поверенный.
– Не стоит этого делать, – сказал я.
– Почему же?
Потому что я не желал ввязываться в это. Мне не нравилась такая идея, даже если всю работу собирался делать он.
– Почему вы говорите о восьми письмах?
Он передал мне пачку писем. Сверху было первое письмо, то, которого я никогда раньше не видел.
– А каким по счету было последнее?
– Пятым, – сообщил он.
– Я получил пять писем? – удивился я.
Очевидно, я так и не распечатал письма номер один и номер три. Теперь я прочел их с интересом. Как и остальные, они были на обычной белой бумаге. Шрифт тот же самый, но мне показалось, что не все письма напечатаны на одном принтере.
В письме номер три говорилось:
То, что тебе дадут, потом заберут. Помни. Ты меня не любишь.
Я сказал:
– Лучше я оставлю его у себя, это дело полиции, а я догадываюсь, кто автор, но мне нужно действовать осторожно. Что еще?
– Деньги, которые вы должны. Можно спросить, почему вы отказываетесь оплатить долг?
– Какой долг?
– Вы должны около сорока тысяч евро.
– Нет, не должен, – заявил я. Даже я бы заметил, если бы так задолжал.
Поверенный довольно долго выбивал карандашом дробь по столу.
– Вы утверждаете, что не должны деньги? – переспросил он.
– Да.
– Как ни странно, это обычное дело. Здесь может быть несколько объяснений, – сказал он. – По испанскому закону, денежный долг лежит не на человеке, а на собственности. Поэтому если предыдущий владелец вашего дома увяз в долгах, вам придется их оплатить. Это могут быть неоплаченные пошлины, местные налоги, выплаты ссуды, превышение кредита по картам, счета за электричество – в общем, все что угодно. Когда вы вступаете во владение собственностью, необходимо удостовериться, что предыдущий владелец со всеми рассчитался.
– Я так и сделал, – заметил я.
– Да, но иногда люди оплачивают последний счет и показывают вам квитанцию, но остается долг за предыдущие шесть лет.
– Я проверю.
– Да, я тоже это сделаю, – сказал поверенный. – И продолжу разбираться с вашими бумагами.
Я заметил, что перед ним лежит стопка банковских извещений.
– Вы вынули банковские извещения из конвертов? – спросил я.
– Нет, – ответил он. – Я получил их в таком виде.
– Почему вы решили, что я должен деньги? – поинтересовался я. – Откуда такая уверенность?
– Мне сказали в полиции. Один из трех мужчин, которые конфисковали имущество в вашем доме, был полицейским. Они часто берут с собой кого-то из полиции.
– Так их было трое? – удивился я. – Вы говорите, что моя мать правда опрыскала полицейского средством для чистки плиты? И полицейский был там при исполнении служебных обязанностей?
– Да.
– Тогда это проблема, – согласился я.
– Вы совсем не проверяете вашу корреспонденцию?
– Вероятно, не проверяю. А какова официальная причина моего ареста?
– Все не совсем так. У них часто нет официальной причины. Они знают, что было совершено преступление, и задерживают людей, пока не поймут, кто есть кто. А если дело касается ЭТА, таким образом они оказывают давление.
– Все это говорят.
– Потому что это правда.
Поверенный откинулся на спинку стула. Разговор был закончен.
– Неужели вы действительно не читаете свои письма? – еще раз удивленно спросил он.
Этот вопрос заставил меня поторопиться с уходом.
Покинув здание, я решил посмотреть на осаду. Я уже был в начале нужной улицы, когда раздались выстрелы. Люди побежали во все стороны, крича нам, чтобы мы искали укрытия. Я находился довольно далеко, поэтому посчитал, что мне не угрожает большая опасность и можно не бежать.
На другой стороне улицы я заметил какую-то фигуру. Сначала я подумал, что это турист, потому что он фотографировал. Но потом я понял, что это Алекс Лоренс. Возможно, его интересовала осада, но у меня возникла уверенность, что он снимал меня. Вероятнее всего, и то и другое.
Он стал не спеша уходить, но когда я перешел на его сторону улицы, он ускорил шаг. Я бросился за ним. Мы оба неслись по улице. Почти сразу на моем пути оказалась компания испанцев, потом я натолкнулся на группу туристов, а затем налетел на желтый почтовый ящик и больно ушиб живот. Я выбежал на проезжую часть. Мне приходилось лавировать между машинами, несколько мусорных баков теперь заслоняли мне обзор. Алекс по-прежнему бежал по тротуару где-то впереди меня.
Я не слишком тренированный человек и через четверть мили стал чувствовать, что мое состояние угрожающе ухудшилось. Я постарался успокоиться и несколько раз глубоко вдохнул; к счастью, Алекс тоже терял скорость. Вероятно, мы представляли собой шикарное зрелище: два неуклюжих мужчины – один в серой футболке, другой в деловом костюме, – несущихся по улицам Бильбао.
Алекс бежал в сторону реки, мимо гигантских мозаичных витрин чайных. Кафе «Феве» в зелено-желтых тонах. Мостовая казалась мне какой-то неустойчивой. Я не слышал ничего, кроме пульса в голове. Здесь было многолюднее, но я не упускал Алекса из виду. Он стал замедлять бег. Его футболка потемнела под мышками. Меня плохо слушались ноги.
Как по сигналу, мы оба перешли на быструю ходьбу, сохраняя дистанцию в пятнадцать ярдов.
Мы миновали эстраду в стиле арт деко. Крылья из стекла, устремленные к солнцу. Статуи неизвестных людей. Мозаика. Неровная мостовая. Дышать все больнее. Мы уже в старом городе. Габи сегодня была там? Или осталась дома? Зачем я гоняюсь за этим человеком? Потому что он пытался бежать. Потому что он меня преследовал.
