Я не стала испытывать в этот вечер расположение ко мне фортуны и, решив не дожидаться, пока второй расчухает, что к чему, вмазала ему сначала кромкой кисти по кадыку. Удар не смертельный, но весьма и весьма болезненный, учитывающий особенности мужской анатомии. В конце концов, я не виновата, что эта косточка так соблазнительно выпирает наружу, подчас просто хочется садануть по ней ладонью.
Глядя на задыхающегося парня, я подумала: «Нет, пожалуй, он может вот-вот очухаться».
Чтобы избежать такой возможности, я на всякий случай добавила электрошоковым кастетом — не зря же я его с собой таскала. Парень даже ничего не успел понять — его отбросило к перилам, которые он проломил своей тяжестью и рухнул в овраг.
Впрочем, там было не так уж и высоко — метров шесть, а внизу кучи песка. Наверняка отделается одним-двумя переломами.
Я осторожно вытянула из рук живого изваяния свою сумочку и, обойдя оцепеневшего парня, отправилась дальше по намеченному маршруту.
Как я и предполагала, больше меня в этот вечер никто не беспокоил.
* * *
Кафе «Ястреб» зазывно посверкивало огнями красно-зеленой рекламы: неуклюжая птица появлялась на фоне заходящего солнца и с промежутком в двадцать секунд расправляла крылья, собираясь взлететь. Затем изображение исчезало, и все начиналось по новой.
Птичка восемь раз проделала эту процедуру, пока я стояла на перекрестке. Когда я вошла в кафе, японская мыльница, стоявшая за стойкой у бармена, уже заканчивала рекламный блок и переходила к позывным «Европы-плюс», знаменующим начало нового часа.
Ровно в шесть, когда напряженный голос диктора стал выпаливать новости, я подошла к столику, за которым одиноко тосковал мрачноватого вида Вася.
Перед рябым заказчиком стоял наполовину пустой графинчик с водкой и разворошенный салат, типа «морская карусель». Пепельница была полна окурков.
Приветливо улыбнувшись, я нагнулась к Васе и потрепала его по плечу.
— Не скучали?
Будущий клиент молча скривился и, дернув плечом, смахнул мою руку.
Вася явно был не в своей тарелке. Похоже, ему уже успели доложить о провале операции «изъятие хозяйского портсигара у самоуверенной бабенки».
Значит, как подсказывала логика, человек с мелкими оспинками на лице испытывал в этот момент двойственные чувства.
Во-первых, он смог убедиться в профпригодности предложенной ему Симбирцевым кандидатуры — следовательно, мне можно довериться. Но в то же время я умудрилась переиграть его команду. Что конечно же «обидно и досадно», как пел некогда Высоцкий.
— Закажите кофе, — попросила я, присаживаясь напротив него за столиком.
Когда клиент исполнил мою просьбу, я вежливо поинтересовалась:
— Кстати, а как вас зовут? Мое имя вы ведь уже знаете — Женя.
Рябой мрачно молчал.
— Я слышала, что Леня Симбирцев величал вас Васей, — продолжала я. — Может быть, это секрет и не предназначалось для моих ушей… Впрочем, если вы не хотите представляться, то я не настаиваю.
— Василий Иванович. Довженко, — нехотя, словно через силу, выговорил Рябой.
Определенно, этот человек не привык проигрывать. И, что гораздо более важно, не умел правильно относиться к поражению. Короче, передо мной был типичный пример слабого «внутреннего воина», если употреблять термин, который я узнала во время тренинга в разведгруппе «Сигма», когда еще училась в московском спецвузе.
— Можете считать, что мы познакомились, — поджал он губы. — Где мой портсигар?
Я пожала плечами.
— У меня его нет.
При этих словах господин Довженко повел себя, как неисправный телевизор. Сначала он покраснел, потом побледнел, наконец его лицо стало какого-то непонятно землистого цвета, как у несвежего покойника.
Когда цветовая гамма себя исчерпала, настал черед звука. Наверное, Довженко хотел закричать, но вместо этого исторг из себя лишь яростный шепот:
— Как это нет?
— Да так, — пожала я плечами. — Нет, и все. Что тут непонятного?
— Ты что, потеряла его? Или продала? — прохрипел Довженко.
— Нет, вы сейчас сами…
— Ты представляешь, что с тобой будет? Этой вещи цены нет! Я же тебя уродкой сделаю! Ты вообще понимаешь, с кем сейчас говоришь?! Кому ты такое говоришь? — выпучив глаза, верещал Довженко.
— М-м… Должно быть, вы работаете в милиции, — предположила я.
— Уже нет! — яростно огрызнулся Довженко. — Так где портсигар, черт возьми?
— У вас, — просто ответила я. — Ваша вещь в данный момент находится у вас.
— У меня?!
— Ну да, в правом кармане пиджака, — уточнила я. — Можете убедиться.
Василий Иванович судорожно полез в карман, извлек оттуда портсигар и тщательно осмотрел. Удовлетворенный увиденным, он засунул его обратно и снова уставился на меня. На этот раз выражение его лица было вполне добродушным, даже игривым.
Подмигнув, он спросил:
— А вы часом не в цирке работаете, а? Вы ведь его сунули мне в карман, когда нагнулись надо мной, правда? Ну ничегошеньки не заметил! Слушайте, а если вы можете положить, то наверняка и вынуть сумеете так, что человек и ухом не поведет? Знаете что, у меня тут есть одно беспроигрышное дельце…
— Стоп-стоп-стоп, — прервала я его. — Давайте по порядку. Во-первых, не в цирке. Во-вторых, не сунула, а опустила. В-третьих, могу и вынуть, если понадобится. В-четвертых, я работаю только по профилю. Поэтому давайте вы не будете рассказывать про ваше беспроигрышное дельце, чтобы не забивать мне голову ненужной информацией, а лучше обсудим мою предстоящую работу, поскольку я выдержала ваш экзамен.
— Прям как на допросе! — восхитился Довженко. — Ну ладно, Женя, давайте говорить по существу. У меня к вам такое предложение…
Обсуждение деталей предложения господина Довженко заняло оставшуюся часть вечера.
Я должна была сопровождать весьма ценный, по словам Василия Ивановича, груз.
Ровно в десять ноль-ноль мне надлежало прибыть на условленное место — в это же самое кафе. Уж и не знаю, чем «Ястреб» так угодил Василию Ивановичу, на мой взгляд — вполне второсортное заведение.
Из «Ястреба» мы вместе с Довженко будем двигаться в его автомобиле в направлении объекта номер два, расположенного на окраине города. Там и находится груз, который необходимо транспортировать.
Целью назначения являлся объект номер три — здание в районе набережной.
Мои функции заканчивались, когда груз будет помещен в сейф, расположенный внутри объекта, помеченного номером третьим.
После того как дверь сейфа захлопнется, мне вручают обещанные четыре тысячи долларов наличными.
