Когда начинались проблемы со здоровьем, а особенно с горлом, Жан-Марк, как и большинство болеющих мужчин, буквально входил в ступор. Необходимость лечиться делала его на время затворником и человеконенавистником. Он не брал телефонную трубку, не открывал дверь и даже шторы предпочитал задергивать, чтобы солнечный свет не напоминал лишний раз о существовании другой, недоступной ему сейчас жизни.
Жан-Марк возился в кухне с полосканием, когда раздался телефонный звонок. С досадой мотнув головой, он решил не отвечать. Зачем рисковать? Тихо труднее всего говорить по телефону, когда мимикой и глазами нельзя помочь собеседнику понять тебя, и вся нагрузка приходится на голосовые связки. Он подключил автоответчик и пошел в ванную комнату полоскать горло. Услышав приятный женский голос, в котором его абсолютный слух уловил почти неразличимые интонации, напомнившие ему очаровательный акцент его бывшей жены, он внимательно прослушал послание, из которого следовало, что у незнакомки есть некие важные документы от друзей для госпожи Азаровой.
Жан-Марк удивился. Он знал, что подруг у Ольги не водилось, тем более с ее бывшей родины, а круг французских знакомых, где Ольгу знали исключительно под именем Мишель Дитрон, был весьма ограничен. И вообще, почему ее ищут здесь? Может, не знают, что они давно в разводе? Все это было странно. Из рассказа Ольги он помнил, что та одно время скрывалась от людей из так называемой русской мафии, которые убили ее друга. Он никогда не просил ее говорить ему больше, чем она сама хотела сказать. Он был безумно влюблен, женившись, помог ей получить французское гражданство и поменять имя и постарался внести в ее новую жизнь как можно больше света.
Жан-Марк удивился, но не придал особого значения звонку, потому что все мысли его сосредоточились на больном горле. Однако, будучи по природе осторожным, он все же решил предупредить Ольгу, отправив послание по электронной почте, обычному их способу связи. Так он всегда сообщал о своих концертах в Париже или предстоящих гастролях, поздравлял с праздниками, сообщал о каких-то событиях в собственной жизни…
Звонить же Ольге на мобильный он не стал принципиально и даже номера ее не спрашивал. Ему совсем не хотелось застать Ольгу в какой-нибудь неподходящий момент, услышать, что она занята и говорить сейчас не может. Зачем ему это надо? Тогда разом рухнет хрупкая иллюзия оставшейся между ними особой близости, он расстроится, выбьется из колеи и, чего доброго, еще впадет в депрессию, что уже с ним не раз бывало после их развода.
Решив, что контакты ему в таком состоянии категорически противопоказаны на любом уровне и что Аньес знает, что во время болезни он некоммуникабелен, а домработница была только вчера, — можно спокойно «отключаться» от мира, тем более что за окном пошел дождь, а у него, судя по ознобу, начала подниматься температура.
* * *
Увидев у входа в агентство двух русских знакомцев, Марина удивилась и в душе чему-то обрадовалась. Она приветствовала их улыбкой, а мужчины, поздоровавшись, галантно вручили ей букет ярких цветов. Приняв букет, Марина подумала, как приятно, оказывается, получать цветы. Она даже забыла это чувство, ведь уже лет десять ей никто не оказывал подобных знаков внимания.
Мужчины представились. Того, что повыше, с серыми глазами, звали Аркадием. Смуглого, с широкой, располагающей улыбкой — Аликом. Они — страховые агенты крупной московской компании, приехали из Москвы по работе, живут в отеле на Монмартре. Они признались, что в их первую встречу Марина им очень понравилась и они хотели бы познакомиться с ней поближе, тем более что с другими русскими им познакомиться так и не пришлось.
Смущаясь, не зная, как себя вести, Марина стала объяснять, что спешит домой, что восьмилетний сынишка ждет ее с нетерпением — по пятницам они ужинают вместе у его бабушки, которая живет у Порт-Версаль. Они проявили полное понимание и предложили дойти вместе до метро «Шарль де Голль Этуаль», ведь так приятно прогуляться по вечерним, нарядным, освещенным яркой рекламой и уличными фонарями Елисейским Полям.
Алик непринужденно расспрашивал Марину о жизни во Франции, о русских, живущих здесь. И попутно рассказал, что они разыскивают русскую женщину, живущую в Париже. Она, видите ли, получила большое наследство от московского дядюшки (везет же людям!), крупного бизнесмена, который перед смертью указал ее как наследницу в своем завещании.
Как бы невзначай они показали ей фотографию, правда довольно давно сделанную, молодой красивой женщины и спросили, не встречалась ли Марине эта особа среди клиентов «Аэрофлота» или где-либо еще.
Марина, разглядев фотографию улыбающейся блондинки, с уверенностью сказала, что никогда не встречала эту женщину, потому что не запомнить такое лицо было бы невозможно. Мужчины согласились: действительно, дама слишком яркая, чтобы ее не заметить или не запомнить. Потом разговор переключился на что-то другое, и так, весело болтая о том о сем, они дошли до метро.
Простились они очень тепло и договорились обязательно встретиться еще раз. Окрыленная, спускаясь с букетом цветов по эскалатору, Марина снова почувствовала себя молодой и красивой.
* * *
Туристическое агентство «Новель фронтьер» было полупустым: до Рождества еще далеко, а летние отпуска закончились в конце сентября. Скучающие девушки за конторками перебирали рекламные проспекты и отвечали на телефонные звонки. Войдя в помещение, Ольга сразу оказалась в центре внимания и с удовольствием почувствовала себя богатой туристкой, которая может себе позволить все что душе угодно. Свои страхи и волнения она оставила за дверью агентства.
Милая улыбчивая девушка предложила клиентке кофе и села за компьютер. Выбор был велик — у ног Ольги лежал весь мир. Она отклонила круизы на морских лайнерах: слишком уж на виду целый месяц в одной компании, где номер инкогнито не пройдет. Потом стала думать: где она еще не была? Может, как раз настал момент отправиться в Японию? Ну да, конечно, это же ее давняя мечта — Страна восходящего солнца. Она просмотрела предложенный ей каталог по маршрутам страны и поняла: это то, что нужно.
Девушка подобрала ей индивидуальный тур на месяц: сначала после утомительного перелета она недельку отдохнет на Гавайях, потом обязательно посмотрит заснеженную вершину Фудзиямы, потом посетит Токио, Киото, Саппоро… Отели, транспорт, персональный гид — все включено.
Боже мой, жизнь еще может быть прекрасной и удивительной! Все останется позади: волнения, надвигающаяся серая осенняя промозглость, бессонные ночи, а самое главное — страх ожидания завтрашнего дня, полного неизвестности и безысходности.
Она вышла из агентства другим человеком: плечи расправились, походка стала уверенной, подбородок приподнялся — все улажено и оплачено, осталось собрать чемодан, и через день ее не будет в Париже!
Домой возвращаться не хотелось. Теперь, почувствовав, что от души, как говорится, отлегло, Ольга совсем с другим настроением огляделась вокруг, решив погулять по любимому району, в котором она прожила свой первый год парижской жизни.
Было обеденное время. Народ заполнил рестораны и кафе. Соблазнительные запахи французской кухни носились в воздухе. Увидев свой любимый ресторанчик «Клюни» на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Суфло, Ольга почувствовала, что проголодалась, и спустилась по ступенькам в уютно обставленный подвальчик. Она не была здесь несколько лет и сейчас обрадовалась, увидев, что ничего не изменилось: маленькие столики, накрытые скатертями в красно-бело-голубую клеточку; приглушенный свет, создающий атмосферу вечера даже солнечным днем; свечи на столах, все было мило и памятно.
