– Вообще-то я спрашивала про любовь избирателей, – возразила я, восстанавливая потихоньку дыхание и старательно отводя взгляд в сторону.
– Хорошо, – засмеялся Лунин. – Могу теперь ответить. Избирателя с первого взгляда полюбить могу…
– Света, Света, – Дианка рискованно дергала меня за юбку, – кто такой – отбиратель первого взгляда?
Ей никто не ответил.
– Значит, вас зовут Света, а вас – Диана…
– А я вас узнала, – сказала вдруг Дианка. – Вы – «враг номер один».
– Это я в одной взрослой игре твоему папе «враг номер один», а в хороших детских играх я – друг номер один, – засмеялся Лунин.
– А это писатель Аполлон? – спросила Дианка, тыча пальцем в стоящего неподалеку его спутника, который, судя по рассредоточенному по кустам и деревьям вниманию и характерному положению рук и ног, был охранником.
– Он, конечно, похож на Аполлона, – ответил Лунин. – Паша, а ты случайно не пишешь под псевдонимом Аполлон в свободное от работы время?
Охранник Паша усмехнулся только, но ничего не сказал. А я погрозила Дианке пальцем.
– Значит, качать этим пальцем можно, – девочка передразнила меня, – а вперед сувать его нельзя?
Я решила не вступать с ней в дискуссию.
– Тут у нас ожидается приезд писателя Аполлона Селезнева, – пояснила я Лунину.
– Нет, я тоже не писатель Селезнев, – ответил Лунин улыбаясь, отчего его бровь еще больше разошлась, как питерский разведенный мост. – Я даже не читатель его.
– А кого же вы читатель? – спросила я зачем-то, наверное, в силу профессиональной привычки оценивать людей по кругу их чтения.
– Достоевский, Толстой, Тургенев, Бунин, Набоков…
Я даже вздрогнула, когда услышала ту самую цепочку русских писателей. И словно увидела себя в кабинете Поливанова, почувствовала на себе руки воображаемого Лунина…
– Вообще Набоков – мой любимый писатель.
Он посмотрел на меня как-то странно, словно что-то почувствовал и хотел спросить, но не спросил.
– Понимаю, – я взяла себя в руки и почему-то сказала ему с явным вызовом: – Вам нравится «Лолита»?
– Нет, – удивленно ответил Лунин, – как раз «Лолита» мне нравится гораздо меньше других романов Набокова.
– Тогда «Ада»?
– Опять не угадали. Я люблю романы, написанные на русском языке, когда он еще работал под псевдонимом Сирин. «Приглашение на казнь», «Защита Лужина»… Даже «Машеньку» я очень люблю, хотя все критики считают ее очень слабой пробой пера…
Это «я очень люблю» он произнес немного тише, или мне показалось. Он опять поднес руку к своему странному шраму. Потом поднял на меня глаза, как бы поддерживая этот взгляд рукой.
– А эта Машенька красивая? – вдруг услышала я голос Дианки.
– Какая Машенька? – не понял Лунин.
– Машенька! Которую вы любите! – в голосе Дианки было столько удивления. Неожиданно ее осенило:
– Неужели вы уже ее забыли?
Мы рассмеялись, за исключением Дианки и охранника Паши.
– «Машенька» – это такая книга, – пояснила опять гувернантка своей подопечной.
Дианка тоже засмеялась, поняв, что напрасно заподозрила человека в непостоянстве:
– Я тоже знаю эту книгу, – сказала она. – Только называется она не так, а «Маша и медведь». Вот как она называется. Хорошая книга. Мне всегда медведя жалко…
– А не Машу? – спросил Лунин.
– Медведя, – твердо сказала Дианка как об уже давно решенном. – Но вам надо прочитать другие сказки. Правда, Света? Прочитайте про Стойкого Оловянного Солдатика, про инфанту и карлика, про звездного мальчика… Хотите, я вам сейчас их принесу?
– Подожди секундочку, – остановил ее Лунин. – Лучше расскажи – откуда у тебя такой удивительный клоун?
– Его подарила мне Света. Это тоже сказочная история. Она шла по городу и заблудилась. А потом она оказалась в одном переулке… Свет, как он называется?
– Стеариновый.
– Стеариновый переулок? – удивленно переспросил Лунин.
– Вы вряд ли бывали когда-нибудь в таких трущобах, – сказала я.
– Ошибаетесь, на соседней улице с этим переулком прошло мое детство. Если выйти через третий двор, а потом через проходной подъезд, то как раз попадешь на Стеариновый переулок.
Дианка топталась вокруг Лунина, внимательно слушала его и все время смотрела на него снизу вверх и поэтому, что рано или поздно должно было произойти, наступила ему на черный лакированный туфель. Он улыбнулся, приподнял девочку над землей и поставил ее каблучками себе на блестящие носки.
– Шагаем левой, а теперь правой. Раз-два… Опять левой… Топ-топ…
Дианка спрыгнула на землю, только когда на туфлях Лунина исчезли последние отблески.
– А я, когда вырасту, – сказала без всякого предисловия Дианка, – стану гу-вер-нант-кой. Как Света!
– А у кого ты будешь гувернанткой?
– Как у кого? Это так понятно! Света – моя гувернантка. Потом я вырасту. А у Светы будет маленькая девочка. Я буду у этой девочки гувернанткой! Понятно?
– Понятно, – ответил Лунин и посмотрел мне в глаза очень удивленными глазами, даже не удивленными, а удивительными. – Сразу видно, что вы очень хороший педагог и…
Но он не успел договорить.
– А ты кем хочешь стать, когда вырастешь? – спросила моя воспитанница совершенно взрослого мужчину.
Лунин так заразительно рассмеялся, что вслед за ним засмеялись и я, и Дианка.
– Знаешь, я в детстве мечтал стать не космонавтом, не милиционером, не моряком…
– А кем? – спросила заинтригованная девочка.
– А вот послушай. Мы жили с мамой недалеко от этого Стеаринового переулка. Комната наша была в коммунальной квартире. Знаешь, что такое коммуналка?
– Знаю, – ответила поспешно маленькая наследница усадеб, фабрик, гостиниц, банков, только чтобы не прерывался интересный рассказ.
– Комната наша была на втором этаже. Подоконник был такой низенький, что я, совсем маленький, сидел на нем, как на скамеечке. Под окнами у нас был одинокий тополь и помойка. Я любил сидеть на подоконнике целыми часами. Мечтал о чем-то и ждал…
– Кого? – зачарованно спросила Дианка.
– Мусороуборочную машину. Водил пальчиком по треснувшему стеклу. Наконец слышался знакомый шум мотора. Ехала моя любимица. Еще та, старенькая, с круглыми серыми бачками, лежащими горизонтально и поперек. Дядька в рабочих рукавицах привычными движениями закатывал полные бачки на опущенные полозья. Нажимал на какую-то тайную кнопку. Бачки поднимались, перекатывались… Как мне хотелось быть водителем «мусорки»! Любимая моя «мусорка»! Детская мечта…
