Вслед за информацией в журнале пошли фотографии домов и квартир в них. Выглядело все достаточно соблазнительно. Я успела приглядеть себе одну из однокомнатных квартир, как вдруг в стеклянные двери главного входа вошла Анжела, облаченная в белый джинсовый костюм. Под белой джинсовкой у нее была черная кофточка с глубоким декольте. В правой руке пластиковый пакет.
Процокав каблучками по мраморной плитке, она направилась к входу для персонала, не заметив моего присутствия. Я же, прикрываясь буклетом, с интересом наблюдала, как она общается с охранниками. Те просто млели в ее присутствии. Поприветствовав их, она спросила, а не желают ли ребята угоститься ее свежепожаренными пирожками. Ребята, естественно, еще как желали.
Она достала из пакета каждому по пирожку и прошла внутрь, не предъявив никаких документов. А начальник охраны недавно задвигал мне, что система охраны в главном офисе такая, что мышь не проскочит. Заснять бы да показать ему, как охранники любого за пирожок пропускают. Допустим, они Анжелу знают, но записали хотя бы в журнал посетителей. Или приносящие пирожки по определению не могут считаться опасными? Когда я проходила, меня каждый раз проверяли. Просто чудовищная несправедливость. Выждав еще десять минут, я позвонила Конюкову.
— Банк «Волжский», приемная. Здравствуйте, — пропела нежным натренированным голоском Сливянская.
— Это Охотникова, мне срочно шефа, — резко сказала я в трубку, изображая, что задыхаюсь от волнения, — он сотовый отключил, а вопрос не терпит отлагательств.
— Андрей Кондратьевич занят и просил его не беспокоить, — холодно ответила Сливянская, показывая, что в ее руках тоже имеется немного власти.
— Что, Настенька, хочешь с работы вылететь? — ласково спросила я. — Портняжный, когда узнает, как ты мне ответила в такой критический для банка момент, тебя за это на флагштоке перед входом сам лично повесит.
— Ой, а что случилось? — проронила Сливянская растерянно.
— Это не твое дело, поняла! — рявкнула я грубо. — Соедини с шефом!
Не сказав больше ни слова, она выполнила мою просьбу.
— Да, слушаю, — с достоинством короля ответил Конюков.
— Андрей Кондратьевич, мне только что звонил Тычков и предлагал за вознаграждение сообщить имя заказчика. Он проследил за этой женщиной до дома и знает, кто она, — сказала я, озвучивая радость в своем голосе.
Конюков по моему примеру изобразил голосом восторг, но роль выучил плохо и понес отсебятину:
— Он за ней проследил! Здорово! Что ж он раньше-то молчал?
— Его сейчас прижала милиция, нужны были деньги, вот и решил с нас снять, чтобы и деньги получить, и за помощь прикрыли, — пояснила я.
— И сколько он за информацию просит? — поинтересовался Конюков.
— Я сторговалась на двадцать тысяч долларов. У него положение безвыходное. Милицию просил не приплетать, иначе сделки не будет. Встреча в одиннадцать вечера, сегодня. Место встречи — ночной клуб «Осьминог».
— «Осьминог», в одиннадцать, — машинально повторил Конюков, не зная, что ему еще говорить, — это отлично, мы прижмем эту сучку.
На заднем плане послышался заинтересованный голос Анжелы:
— Дорогой, с кем ты там разговариваешь?
— Евгения Максимовна, тут Анжела пришла, принесла мне обед, — извиняющимся голосом пояснил Конюков, — она стол накрывает в комнате отдыха, не хотите ли присоединиться?
Я собиралась отказаться, а потом отругать за нарушение всего сценария, но, услышав голодное ворчание в собственном желудке, передумала.
— Ладно, спасибо за приглашение, скоро буду, а вы с женой там поаккуратнее. Она ничего не должна знать.
Сбросив звонок, я сделала минутную передышку и с сотового киллера позвонила Тычкову.
— Привет, Кью. Как, узнал?
— Узнал, — пробурчал он недовольно, — эта падла не звонит. Что я могу еще сделать? Она, наверно, теперь хрен вообще позвонит. Какого ей в петлю лезть. Все, абзац полный.
— Наверное, ты прав, — согласилась я, опечалившись, — давай встретимся, и я отдам тебе порошок.
— Только в людном месте, — предупредил испуганно Тычков.
— Конечно, об чем базар, — ухмыльнулась я в трубку, — встретимся в «Осьминоге» в одиннадцать.
— Ну, ладно, — неуверенно сказал он, — только если шухер поднимется, ты пожалеешь. Я не буду молчать, когда мне пятки начнут поджаривать те, кто ждет порошок.
— Ты мне угрожаешь? — спросила я ледяным тоном.
— Нет, нет, что ты! — в ужасе воскликнул Тычков. — Я просто говорю, что может случиться. Я ж без наездов.
— Смотри у меня, — предупредила я и отключила сотовый. Снова набрала номер, но уже по своему телефону. Звонила я начальнику отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Селиванову, которого хорошо знала по нескольким делам. Мой звонок он воспринял настороженно. Эпидемия у них, что ли, такая. Боятся моего звонка как чумы.
— Никита Тимофеевич, нет, ничего не случилось, есть несколько трупов, но они к вам не относятся. Не волнуйтесь, — бодро сказала я в трубку, — а звоню потому, что имею для вас наколочку чумовую.
— Кого-нибудь хочешь подставить? — предположил он с мрачным видом.
— Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость, а виновные понесли заслуженное наказание, — нарочито напыщенно произнесла я. — На вокзале в камере хранения в ячейке номер тринадцать лежит сумка, в ней — два пистолета, куча поддельных документов и два килограмма «Белого китайца».
— Ни хрена себе! — вырвалось у Селиванова. — За сумкой что, кто-то должен прийти?
— Да, один неприятный субъект, — ответила я. — Учтите, внутри сумки полно отпечатков пальцев этого самого субъекта.
— Ого, правда, что ли! — со счастливым видом воскликнул он. Для Никиты это — что ребенку подарок на Новый год. Он никак не мог поверить в реальность такой удачи, потому и переспросил раза два: — Его отпечатки в сумке и он придет?
— Возьмите себя в руки, выставьте своих орлов у камеры хранения и ждите гостей часов около двенадцати, — посоветовала я и, попрощавшись, выключила и убрала сотовый в карман. Теперь можно возвращаться. Охранники на контроле мигом активизировались, потребовали у меня паспорт.
— Может, я дам вам по пирожку, и обойдемся без документов? — предложила я, издеваясь.
Глаза у охранников воровато забегали, а один даже вытер губы тыльной стороной ладони и заревел:
— Какие пирожки! Женщина, вы что, головой не страдаете? Здесь вам банк, а не харчевня. Покажите паспорт и назовите цель визита.
— Сейчас предъявлю и сообщу, — проворчала я.
В приемной никого не было. Сливянская, не медля, отправилась пить чай с Довлат, на что я, собственно, и надеялась. Дверь в кабинет управляющего была открыта. Я вошла и услышала голоса за дверью в комнату отдыха. Анжела тоном учительницы младших классов объясняла Конюкову, что первый ребенок у них родится через три с половиной года, когда, по ее расчетам, наступит максимальное материальное благополучие в их семье.
