В Маркусе что-то оборвалось. Какое еще количество людей Бента считала милыми?
— Мы репетируем у меня дома, — сказал он, чтобы что-то сказать.
— Да, — подтвердил Сигмунд. — Мы организовали у Мэкакуса маленькую студию.
— Круто. Офигительные волосы, Сигги.
Сигмунд еще раз провел рукой по гребешку.
— Да нет, — сказал он. — У меня просто сумасшедший парикмахер.
Бента засмеялась и встретилась взглядом с Маркусом, который сразу уставился в землю и подумал о своем нормальном парикмахере. Его прическа ничем не выделялась. На секунду он пожалел, что не надел «кенгурушку». Капюшон ей бы наверняка понравился больше, чем этот куст, который он носил на голове. Ну-ну, на концерте она увидит его с другой стороны. Нет, этого-то он и не хотел! Ему казалось, она им больше не интересуется, и слава богу. Кроме того, он не был уверен, что она придет на концерт, но все-таки надеялся. Ради Сигмунда. А то какой смысл было вообще затевать «Мэкакус М»? Он снова поднял взгляд. Она все еще на него смотрела.
— О чем ты задумался, Мэкакус? — спросила она.
Он провел рукой по волосам и зацепился за неожиданный колтун:
— Просто подумал, придешь ли ты на концерт.
— Конечно, я приду на концерт.
Теперь она улыбалась им обоим.
— Очень приятно, — сказал Сигмунд. — Мы раздобудем тебе пару VIP-билетов, если хочешь. А остальные «Берты» придут?
— Берит не может, — ответила Бента. — А Беата придет. Со своим парнем.
— Не знал, что у нее кто-то есть, — сказал Сигмунд.
— А разве не у всех кто-нибудь есть? — удивилась Бента.
— У меня нет, — сказал Маркус.
Она посмотрела на него. Теперь взгляд ее опять стал мрачным.
— И у меня нет, — сказала она.
* * *
Сигмунд пришел к Маркусу вечером в отличном настроении.
— Сегодня я сам написал текст, — объявил он.
— Прекрасно, — сказал Маркус. — Я не уверен, что у меня сегодня что-нибудь получится.
— Скажи только, что ты думаешь, — попросил Сигмунд и дал ему листок.
— Да.
— До ужаса искренний.
— Ну да.
— Я не про тебя, я про текст. Он до ужаса искренний.
— Отлично, — сказал Маркус. — Тогда я, наверно…
— Это она меня вдохновила.
— В самом деле?
— Да. Ее слова. Ты уже прочитал текст?
— Нет, — сказал Маркус. — Я только собирался.
— Мне не терпится узнать, что ты думаешь, — сказал Сигмунд и посмотрел Маркусу через плечо, пока тот пытался читать. — Ну и как?
— Я еще не прочитал.
— А как тебе начало?
— По-моему, прекрасное, — ответил Маркус и прочитал текст Сигмунда под двумя прожекторами автора:
— У тебя нет никого, но он появится вдруг.
Я ведь тоже один, и мне тоскливо, мой друг.
Да, я чувствую то же, что ты, — я люблю.
Так что просто скажи мне, а то я уйду.
Yo!
Дочитав, Маркус отдал текст Сигмунду, перетаптывающемуся с ноги на ногу за его спиной.
— Ну и как?
— Да, да…
— Когда она сказала, что у нее никого нет, это меня вдохновило.
— Понимаю.
— Она смотрела на тебя, но сказала это мне. Понимаешь?
— Нет, — сказал Маркус.
Сигмунд не расслышал.
— Так тебе понравился текст?
— Конечно. Очень понравился.
— Мне самому больше всего нравится последняя строчка: «Так что просто скажи мне, а то я уйду». Прекрасная строка, да?
— Да, она вполне…
— Потому что тогда она поймет, что надо поторопиться, если она хочет быть со мной.
— Потому что ты уйдешь?
— Нет, потому что я не уверен, что любовь может ждать. Понимаешь?
— Да, — кивнул Маркус. — Я понимаю, о чем ты.
— «Так что просто скажи мне, а то я уйду», это очень хорошо сказано, честно признаюсь, — сказал Сигмунд. — Ты согласен?
— Да, — ответил Маркус.
Он не видел причин ответить как-то иначе. Если он скажет, что думает на самом деле, Сигмунд очень огорчится. Может быть, он даже немного разуверится в себе, вовсе перестанет писать тексты и предоставит это барабанщику. В этом Маркус не был заинтересован.
— По-моему, тоже, хорошо сказано, — согласился он. — Не понимаю, как это у тебя получилось.
Последнее он мог, наверно, не говорить, но сказанного не воротишь, и Сигмунд принял похвалу за правду.
— И я не понимаю, — сказал он задумчиво. — Я просто расслабился и дал чувствам как-то перевернуться. Понимаешь?
— Конечно, — сказал Маркус.
В этот момент из спальни вышел Монс. В серых брюках с подтяжками, белой рубашке и маленькой вязаной шапочке на голове.
— Привет, парни, — сказал он. — Собираетесь репетировать?
— Да, — ответил Сигмунд и указал на кресло. — VIP-место забронировано. Мы ждем только остальную публику.
Когда пришли Эллен Кристина и Муна и сели, как обычно, на диван, Маркус забрался за ударную установку. Сигмунд вышел на середину комнаты, немного покачал задом и начал:
— У тебя нет никого, но он появится вдруг…
Его голос был высоким и чистым, может быть, даже слишком чистым, подумал Маркус, четко, но без особого вдохновения отбивая ритм на самом маленьком барабане.
— Я ведь тоже один, и мне тоскливо, мой друг, — продолжал довольный собой Сигмунд, глядя на публику.
— Здорово! — крикнула Муна и помахала ему.
— Хорошо, — сказала Эллен Кристина.
— Да, я чувствую то же, что ты — я люблю, — объявил Сигмунд. Казалось, он был в очень хорошем настроении.
— Ура! — крикнул Монс.
— Так что просто скажи мне, а то я уйду, — закончил Сигмунд торжествующе, но немного слишком пронзительно.
— Yo, — добавил Маркус и сыграл осторожное короткое соло.
Пару секунд было тихо.
— А что дальше? — спросил Монс.
— Это все, — сказал Сигмунд и поклонился.
Публика хлопала изо всех сил, а Маркус барабанил в такт аплодисментам, чтобы они длились дольше.
Сигмунд вытер пот со лба.
— Ну, — сказал он. — И как вам?
— По-моему, немного… — начала Эллен Кристина.
