— И я тоже, — признался Сигмунд. — Но какая разница?
Маркус задумался. Что-то не сходилось. Сигмунд, конечно, мог легко притвориться влюбленным, чтобы заставить его ревновать. Но ведь он буквально был болен от любви. Ведь необязательно было так притворяться. И пирсинг — тоже странно. Очевидно же, Сигмунду все это показалось ужасным. Он ведь мог обойтись без этого. Совершенно необязательно было ходить с кольцом в брови только ради небольшого выступления. Но самым странным был голос. Несомненно, он ломался на самом деле. Откуда Сигмунд мог знать, что это начнется ровно за день до концерта? Маркус снова покосился на друга. Очень непросто быть влюбленным в четырнадцать лет. Сигмунду скоро пятнадцать. И он так хочет все держать под контролем. Почему бы не предоставить ему эту возможность?
— Да нет, — согласился Маркус. — Никакой разницы.
— Я предлагаю все, забыть, — сказал Сигмунд. — Нам надо двигаться вперед.
Маркус кивнул.
— Я хотел узнать одну только вещь, — сказал он.
— Какую?
— Что значит «М»?
— Какая «М»?
— «М» в «Мэкакус М». Меня зовут Маркус, папу зовут Монс, а тебя зовут Сигмунд. Что значит твоя «М»?
— Она и значит МОЯ М, — ответил Сигмунд. — Но нам надо поторопиться, а то Воге снимет с меня скальп.
Когда они подошли к школе, у ворот их поджидали Эллен Кристина и Муна. Вместе они пошли через двор. Сигмунд дал три автографа. Маркус дал пять. Когда они добрались до входа, Эллен Кристина взяла его за руку. Он остановился и посмотрел на нее. Она, кажется, была смущена.
— Я видела твое лицо, когда ты читал рэп, — тихо сказала она.
— Да?
— Да. И я видела его, хотя ты стоял ко мне спиной. Я видела его, когда закрывала глаза.
— Понимаю, — сказал Маркус Симонсен и покраснел.
