— Стекла пуленепробиваемые, — почему-то громко сказал второй
из телохранителей.
Капустин пошевелился, поднимаясь с пола и освобождая своего
невольного пленника. Тот поднялся следом, криво улыбаясь и массируя руку.
— Найдите того, кто стрелял, — шепотом сказал он, — найдите.
Все очумело глядели на него, не двигаясь. Тогда он закричал:
— Быстрее! — И все сразу забегали.
Девушка-секретарь бросилась к телефону. Открывший окно
охранник и второй, из сопровождавших Хозяина, бросились к дверям. Хозяин
подошел к раненому телохранителю, около которого уже стояла женщина,
встречавшая Павла внизу.
— Ему плохо, — негромко сказала она, — кажется, он умирает.
Несчастный хрипел, на его губах появились кровавые пузыри.
Павел подошел ближе.
— Врача, скорее врача, — умоляла девушка-секретарь, чуть не
плача.
В приемную ворвалось сразу несколько человек, один из
которых — массивный мужчина лет шестидесяти — сразу бросился к Хозяину.
— Что здесь случилось?
— В меня стреляли, Константин Гаврилович, — все еще криво
усмехаясь, сказал Хозяин, — вон из того здания. Снайпер стрелял в меня, а ваша
сраная система безопасности меня не спасла.
Константин Гаврилович был, очевидно, начальником службы
безопасности. Он подошел к стене, куда попала пуля, посмотрел на разбитое
зеркало. И спросил то, что должен был спросить в первую очередь:
— А кто открыл окно?
Все посмотрели на секретаря. Она все еще держала в руках
трубку телефонного аппарата. Заметив устремленные на нее взгляды и услышав
вопрос, она затряслась всем телом.
— Кто открыл окно? — повторил Константин Гаврилович, и
Хозяин, перепачканный кровью своего телохранителя, выпрямился, яростно глядя на
нее. Девушка побледнела. Она пыталась что-то сказать, но не могла вымолвить ни
слова.
— Ты? — прошипел Хозяин. — Ты открыла окно?
Капустин вдруг понял, что таким голосом приговаривают людей
к смерти. Девушка, очевидно, это тоже поняла. Она открывала рот, пытаясь
оправдаться, но ничего не могла сказать. Чем-то она была похожа на рыбу,
выброшенную из воды, на красивую рыбу.
Все смотрели на нее. Павел уже хотел вмешаться, когда
услышал за своей спиной голос.
— Это не она, — сказала молодая женщина, закрывшая окно. —
Окно открыл ваш Михаил.
— Михаил? — повернулся к ней начальник службы безопасности.
— А где он сейчас? Почему его здесь нет?
— Он побежал ловить убийцу, — женщина взглянула в окно. —
Они вдвоем выбежали сразу после выстрелов.
Начальник службы безопасности взглянул на Хозяина. Очевидно,
в его глазах отразилось нечто, если тот снова затрясся.
— Найти его, найти! — закричал, теряя остатки разума и
терпения, Хозяин.
Константин Гаврилович кивнул своим людям, трое выбежали из
приемной, столкнувшись в дверях с врачами. Хозяин недовольно посмотрел на суету
вокруг раненого и кивнул начальнику службы безопасности.
— Найдите Михаила, — приказал он еще раз.
— А вы кто такой? — вдруг спросил Константин Гаврилович у
Капустина.
— Как раз тот, кто спас меня. Сделал то, что должны были
сделать ваши люди, — презрительно заметил Хозяин и, кивнув Капустину,
предложил: — Пойдем ко мне в кабинет.
Перед тем как войти в кабинет, он шагнул к молодой женщине и
дотронулся до ее щеки.
— Спасибо, Женя, кажется, я тебе тоже обязан.
Она улыбнулась. Он убрал руку, и у нее на щеке осталась
полоска крови. Это была кровь раненого телохранителя. Женщина не испугалась.
Она просто вытерла кровь.
Павел вошел в большой кабинет следом за Хозяином. Он уже не
поражался размерам кабинета и его внутреннему убранству. Хозяин, не
останавливаясь, прошел метров сорок, пока не подошел к стенному шкафу на другом
конце кабинета. В шкафу была скрыта дверь в его личные апартаменты. Он открыл
ее.
— Заходи, — пригласил он журналиста.
Тот пошел по кабинету, утопая в тяжелых коврах. Хозяин,
очевидно, любил восточную роскошь. Личные апартаменты представляли собой
шикарную квартиру со спальней, столовой и кухней. Здесь могла бы жить небольшая
семья. Они сели в удобные мягкие кресла, и Хозяин достал бутылку коньяку.
Разлил янтарную жидкость по рюмкам. Рука его все еще немного дрожала, хотя он и
пытался держать себя под контролем.
— Давай выпьем, Паша, — предложил он, — ты сегодня спас мне
жизнь. Значит, я твой крестник.
Он залпом осушил свою рюмку. Павел, попробовав коньяк,
смачно пощелкал языком. Коньяк был превосходный.
— В армии служил? — спросил Хозяин.
— Да, Александр Юрьевич, — ответил Капустин, впервые называя
Хозяина по имени-отчеству.
— Для тебя просто Александр, — отмахнулся тот, — мы теперь
как братья. А где служил?
— В Афганистане.
— «Афганец», значит?
— Вообще-то нет, — улыбнулся Капустин. — У нас считается,
что всякий, кто побывал в Афганистане, настоящий Рембо, а это все выдумки. Я в
тыловой части служил, сначала даже кашеваром был. Ничего героического не делал.
Это потом журналисты про меня придумали, что я там героически сражался.
— Я про тебя читал, — вспомнил Александр, — ты что,
действительно вообще не воевал?
— Несколько раз под обстрелом был, — признался Капустин, —
но вообще я у десантников по кухне был большим специалистом, чем по дракам. А навыки
укрываться от обстрелов еще с тех пор сохранились. В Чечне, где я оператором
работал, было гораздо опаснее.
— Это понятно, — снова разлил коньяк Александр Юрьевич, — а
ты знаешь, зачем я тебя позвал сегодня?
Увидев отрицательный жест собеседника, он усмехнулся.
— Вздрючить тебя хотел, трепку тебе устроить, чтобы ты не
задевал солидных людей. У тебя ведь скоро передача идет про одного
банкира-кавказца. И говорят, ты там такие паскудные вопросы назадавал, что
этому банкиру впору из Москвы уезжать.
— Есть такое, — улыбнулся Капустин. Вторая рюмка была еще
вкуснее первой.
— И действительно сильно его задел? — поинтересовался
Александр.
— Сильно, — улыбнулся еще раз Капустин, — он там несколько
раз подставился. Он ведь еще и с акцентом говорит, поэтому эффект будет
сильный. Вы сами увидите, передача получится интересной.
— Значит, передачи не будет, — спокойно сообщил Александр.
Он поднялся, подошел к телефону, поднял трубку: — Зина, скажи, чтобы мне
привезли новый костюм. И рубашку, и галстук. Пошли мой автомобиль.
