К Червякову, одиноко маячившему около дома, кто-то медленно
подходил. Все замерли. Незнакомец подошел к Червякову, что-то сказал ему. Тот,
вдруг оттолкнув подошедшего, бросился к машине Константина Гавриловича.
— Это не он! — громко кричал он. — Вас обманули.
Раздался едва слышный щелчок, и незнакомец, подошедший к
Червякову, недоуменно оглянулся и осел на тротуар. Червяков с размаху бросился
на землю. И наступила тишина. Словно никто и не кричал, никто никого не убивал,
никто никуда не убегал.
А потом вдруг где-то вдалеке послышался шум отъезжающего
автомобиля.
— Быстро разворачивай машину, — приказал Константин
Гаврилович. Но было уже поздно.
Пока Григорий развернулся и въехал на площадь перед домом,
шум мотора отъехавшей машины уже замер где-то вдалеке. Рядом затормозил
автомобиль, в котором сидел Вихров. Он с недовольным видом вылез из машины.
Червяков поднял голову.
— Кто это такой? — спросил, показывая на убитого, Константин
Гаврилович.
— Это Тосоев. Он почему-то приехал вместо Леонида, — ответил
Червяков, все еще лежа на мостовой. — Я не виноват, честное слово, не виноват.
— А где Леонид? — спросил Григорий, все еще не понимая, что
произошло.
— Он уехал, — в ужасе прошептал Червяков и опустил голову на
мостовую.
Все стояли над ним, понимая, что произошло непоправимое.
Убийца теперь знал, что за ним охотятся, и становился опасным вдвойне.
— Заберите труп, — огорченно приказал Константин Гаврилович,
— выбросим его где-нибудь на дороге.
— А с этим что делать? — спросил Антон, показывая на Червякова,
почему-то обхватившего голову руками, словно это могло его спасти.
— Оставьте его, — махнул рукой Константин Гаврилович, — для
чего он нам нужен. Который час?
— Уже второй час ночи, — посмотрел на часы Антон.
— Ты помнишь, что нужно делать? — спросил его Константин
Гаврилович.
— Ребята будут меня ждать, — доложил Антон. — Я сказал,
чтобы они подготовили две машины.
— Нам он живым не нужен, — зло сказал генерал. — Можешь
пристрелить его прямо на месте.
— Я все понял, — кивнул Антон, переходя к машине Вихрова.
— Забросьте труп в наш автомобиль, — мрачно распорядился
Константин Гаврилович, — мы поедем с Григорием и Вихровым. А ты езжай за
ребятами. И как только закончишь, сразу ко мне. Ты все понял?
Только когда труп уложили в багажник, когда громко хлопнули
дверцы автомобилей и послышался шум двух отъезжающих машин, Червяков поднял
наконец голову, сел и начал смеяться. Он был счастлив от одного сознания того,
что остался жив. Ему казалось, что теперь будет по-другому. Об убитом Тосоеве
он даже не думал. Ему было хорошо и спокойно.
Он так и умер счастливым, когда пуля, посланная Леонидом,
вошла ему в сердце. Киллер вышел из дома, где он прятался все это время, и,
подойдя ближе, ногой перевернул тело Червякова.
Мягко подъехал автомобиль, в котором сидел тот, что продавал
газеты на станции метро.
— Убил гниду? — спросил он.
— Убил, — брезгливо сказал Леонид, — они грохнули Тосоева.
Жалко его, хороший мужик. Сам предложил все проверить. Говорил, что отвечает за
этого Червякова. Сколько раз я ему твердил, чтобы он им не верил.
— А они за мной не погнались, — сообщил сидевший за рулем, —
решили, что я уже далеко. Я знаешь, как гнал машину. Хорошая вещь эти мобильные
телефоны. Если бы ты мне не позвонил, я был бы уже за городом.
Леонид посмотрел на труп Червякова. Тяжело вздохнул и сел в
автомобиль. Потом задумчиво сказал:
— Кажется, наши дела не очень хороши. Они уже знают, кто я и
почему разбил их зеркало. И теперь они будут за мной охотиться. Поехали, —
решительно закончил он.
— А этот? — показал на труп водитель.
— Собаке собачья смерть, — равнодушно ответил Леонид,
отвернувшись.
Когда уехала и эта машина, к трупу Червякова медленно
подошли две бродячие собаки. Учуяв запах крови и смерти, они сели около трупа и
завыли на полную луну, осветившую эту жуткую картину.
Глава 38
В прежние времена ночная жизнь Москвы держалась под строгим
контролем. Лишь немногие заведения имели право работать после полуночи. Клубов
почти не было, а те, которые были, могли работать только под эгидой районных
комитетов комсомола.
Все изменилось с началом девяностых. Возникшие, как грибы
после дождя, казино и клубы работали до утра. В казино можно было проиграть
целое состояние. В клубах выступали популярные артисты, зарабатывающие деньги
именно в подобных местах. Там можно было поужинать некогда экзотическими
омарами или креветками, отведать устриц или лягушек и выпить любой напиток,
который могла придумать дикая фантазия местных барменов. И это не говоря о
целой индустрии секс-услуг от проституток на Тверской до солидных заведений,
присылающих девиц на дом с гарантией полной безопасности.
Бильярдная, где уже успел побывать Дронго, была открыта до
пяти утра. Это был своеобразный клуб по интересам. Здесь собирались игроки для
настоящей борьбы. Именно после полуночи сюда съезжались бойцы, которые молча
бились до утра, ставя на кон весьма солидные суммы. Многие из них имели
определенные проблемы с милицией и правоохранительными органами.
Ночью в этом своеобразном клубе можно было не только поесть,
но и послушать музыку, сыграть в свое удовольствие и посмотреть игру мастеров
кия, иногда выполняющих фантастические удары и имевших славу самых лучших
игроков столицы.
Граф любил приезжать в это место. Он действительно был
настоящим любителем бильярда, мог часами следить за перипетиями борьбы. Он
частенько сам обыгрывал многих известных игроков. Правда, он часто и проигрывал.
После двенадцати здесь собирались настоящие мастера, и одного имени Графа было
мало, чтобы они перед ним тушевались. В игре не признавали громких имен и
кличек. Все решал точный удар кия и мастерство игрока. Здесь уважали бойца за
его характер и умение, а другие достоинства просто не принимались в расчет.
Ночью сюда приезжали известные актеры, популярные ведущие
телепрограмм, знаменитые спортсмены, любившие отдыхать именно здесь, в клубе.
Приехавший после полуночи Граф устроился на своем любимом месте, недалеко от
стойки бара, и вместе со своим телохранителем внимательно следил за игрой Димы,
который ловко вгонял шары, переигрывая приехавшего из Новгорода именитого
соперника.
Партия кончилась под громкие восторженные крики зрителей.
— Молодец! — восторженно сказал Граф, кивая Диме, когда тот
подошел к его столику. — Здорово играешь! Садись, выпей с нами пива.
