* * *
"Знаешь, Лора, с Дэйлом становится все труднее. Я имею
в виду, что мне все труднее лгать ему. Я стала изощренной обманщицей. Из-за
этого мое счастье неполное. Когда я возвращаюсь домой после свидания с Виктором,
я чувствую себя потаскухой. Раньше этого не было. По-хорошему, нам с Дэйлом
давно надо было бы расстаться, но…
Дело в том, Лора, что я ужасная трусиха. Ты это знаешь лучше
всех. Недаром же ты вспомнила историю с Дэном Мак-Артуром. Да, я долго
обманывала его, и тоже из-за того, что боялась даже заикнуться о разрыве. Мне
тогда казалось, что все как-нибудь само собой утрясется. Помню, Дэн был
совершенно убит, когда узнал, что параллельно я встречаюсь с другим парнем.
Сейчас происходит примерно то же самое. Да, да, Лора, ты тысячу раз права: я
делаю только хуже. Честнее и благоразумнее все расставить по местам, пока еще
не поздно. Одним махом разрубить этот узел. Ты так бы и поступила на моем
месте, дорогая. Вот если бы мне твою силу воли, твой характер, твою
прямоту!"
* * *
Косточкин лежал на тахте, закинув руки за голову, и
представлял, как Денис Серегин разъезжает по Москве, пытаясь найти людей,
которые могли бы рассказать ему хоть что-нибудь путное. Сам-то он знал, что ни
Ахломовой, ни ее двоюродной сестрицы уже нет в живых. А кто еще в курсе? Ольга
Авдеенко? Она будет молчать до могилы. Ей ли выступать, когда со всей своей
хваленой принципиальностью она тем не менее потакала своей закадычной подружке?
Короче, перед этим парнем, Денисом, закрыты все двери. Тоже
мне, сыщик хренов! Ни прикрытия, ни особого подхода. Выстреливает правду прямо
в лоб. Ну в самом деле: раз ты подозреваешь, что произошла с ребенком какая-то
афера, так ты же думай, что люди, к которым ты приходишь, вполне могли
принимать в ней участие.
Олег Михайлович покачал головой, коря отсутствующего Дениса
за легкомыслие. Кстати сказать, во время их беседы он все время ждал, что тот
задаст вопрос об американце. Об этом Викторе. Олег Михайлович даже внутренне
подготовился к тому, чтобы отразить удар как можно лучше. Ничем не выдать своих
чувств. Черт побери, он хорошо помнил этого парня. Как будто видел его только
вчера.
Виктор Хаттон ездил по городу исключительно на такси и
повсюду таскал за собой Татьяну. Он был высок, даже выше него, Олега, гордившегося
своим хорошим — мужским — ростом. Мастерски играл в теннис и был почти идеально
сложен. Светлые волосы и зеленые глаза довершали картину. Вернее, нет.
Довершали картину деньги. Виктора окружала понятная каждому человеку аура —
аура власти и материального достатка. «Мне с ним было не тягаться», —
уныло подумал Косточкин.
К нынешнему моменту он достиг хорошего уровня в своем деле,
занимал должность главного редактора американского журнала, выпускавшегося в
Москве, что гарантировало и высокий заработок, и возможность реализовать свой
опыт и талант. Несмотря на солидный по нынешним временам возраст, он все еще
лидировал в борьбе с более молодыми и предприимчивыми коллегами.
Нет, его уныние было адресовано прошлому. Тому прошлому, в
котором он был всего лишь штатной единицей дешевого издания, где следующая
ступень карьеры в материальном выражении отличалась от предыдущей лишь
двадцатью-тридцатью рублями. Разве мог он составить настоящую конкуренцию
Виктору Хаттону, известному американскому художнику, личное состояние которого
исчислялось миллионами долларов?
Он упустил момент, когда отношение Виктора к Татьяне
коренным образом изменилось. В какой-то день, когда он, как всегда, следил за
ними, вдруг обратил внимание, что Виктор Хаттон больше не смотрит вдаль
рассеянным взглядом. Он смотрит на Татьяну. И губы его сложены в обаятельнейшую
из улыбок. На нем было длинное пальто горчичного цвета, кашне в крапинку,
остроносые туфли. В общем, вид, с точки зрения тогдашнего советского человека,
абсолютно буржуйский. Если Хаттон захочет, он увезет Татьяну хоть на край
света. По всей видимости, как раз тогда он начинал этого хотеть.
Все эти годы Олег старался как можно реже углубляться в
воспоминания. Конечно, они время от времени помимо воли всплывали из
подсознания. Этот чертов парень! Пришел, накидал вопросов, как будто голые
факты могут и в самом деле рассказать правду о прошлом. С годами Олег
Михайлович стал мудрым. Теперь он знал, что прошлое не подлежит инвентаризации,
и даты, сопровождаемые короткими комментариями, не являются ключиками для
понимания всего, что происходило годы назад.
* * *
Винсент редко сам садился за руль. Чаще всего во время
поездок он изучал деловые бумаги, а обязанности шофера исполнял кто-нибудь из
службы безопасности корпорации. Однако на сей раз служба безопасности была
пересажена в другой автомобиль, который мельтешил позади. Алиса не знала, как
держать себя с Винсентом. Это был мужчина не из ее жизни — богатый,
привлекательный и самоуверенный.
Алиса никогда не считалась сердцеедкой, но тем не менее
пылкие поклонники у нее были. Даже когда она вышла замуж за Гарри, некоторые
индивиды не оставляли попытки завоевать ее сердце. Достаточно вспомнить Филлипа
Тейлора. Впервые она встретилась с ним на вечеринке в доме друзей в начале
весны, где Тейлор и положил на нее глаз. Прошло не больше недели, когда он
появился вновь совершенно внезапно. Для Алисы все это обернулось большим
беспокойством. Парень оказался так настойчив и так явно влюблен, что, если бы
на месте Гарри был кто-нибудь другой, она непременно пустилась бы во все
тяжкие.
Она улыбнулась, вспомнив, как Тейлор однажды проторчал на
стоянке целых три часа, пока в «Айсберге» длилось рабочее совещание. Его голова
со светлой шевелюрой, словно поплавок, болталась под окнами.
— Обожаю мужчин, которые не стесняются
ухаживать, — говорила Алисе сослуживица Тина. — Тебе везет, у тебя
только такие. И Тейлор, и даже твой собственный муж — оба ведут себя, как
киногерои. Это не может не покорять, правда?
— Правда.
— Мне жаль его, этого Тейлора. Он, кажется, художник?
— Нет, он владелец парочки художественных
салонов. — Алиса посмотрела на возбужденную Тину, улыбнулась и напомнила:
— Тина, я уже замужем.
Она не делала Филиппу никаких авансов, но ей все равно было
жаль его. Лицо его отличалось той простотой и открытостью, которая располагает
к себе с первого же взгляда. Гарри был более изысканным, более тонким, более
страстным. Но главное — она любила его.
В сумочке у Алисы зазвонил сотовый телефон. Она мгновенно
вернулась к действительности и покосилась на Винсента Хэммерсмита, который
молча вел машину.
— Элис? Это Фред. Я прочитал письма. В них есть имя
твоего настоящего отца.
— А? — Сердце Алисы ухнуло вниз. — Что-что? Я
не расслышала.
— Я знаю имя твоего настоящего отца. Ты готова меня выслушать?
— Конечно, — Алиса пыталась проглотить комок,
который появился во внезапно высохшем горле и мешал ей сглотнуть. — Только
не теперь. Я в дороге.
