— Почему столь очевидная мысль не пришла никому из нас
в голову с самого начала? — удивленно сказал Денис. — Это же так
просто.
— Просто, когда я тебя на ум навела.
— Ладно, не задавайся. Кстати, ты не в курсе, кому
Алиса продала свою квартиру?
— Очень симпатичной молодой паре. Так что там с тобой,
по крайней мере, поговорят вежливо.
Кода Денис позвонил, дверь распахнулась почти сразу.
— Извините за беспокойство, — заторопился
Денис. — Я друг Алисы Соболевой.
— А! Вам нужен ее новый адрес? — улыбнулась
симпатичная молодая женщина. — Она теперь в Америке.
— Нет, это я знаю. Мы только вчера общались с ней по
телефону.
— Надо же! Надеюсь, у нее все хорошо? — Хозяйка
улыбалась, но не приглашала Дениса пройти в квартиру. Он и то удивился, что она
столь беспечно распахнула дверь перед незнакомцем.
— У нее все нормально. Она всего лишь просила меня
узнать, наводил ли о ней кто-нибудь справки за последнее время? Ну… В течение
года, например.
— Вы знаете, да. Буквально пару месяцев назад два раза
приезжали и интересовались.
— Два раза?
— Один раз это был молодой парень. А другой раз —
иностранец.
— Вы не могли бы их описать?
— Ну… Парню лет двадцать, одет довольно скверно, похож
на студента-отличника. Зализанный чуб, массивные очки. Он сказал, что они
вместе работали.
— Он не представился?
— Да нет. Когда Алиса оставляла адрес, то сказала, что
его можно давать всякому, кто поинтересуется.
— Уверен, тогда она думала исключительно о
друзьях, — пробормотал Денис себе под нос. — А иностранец?
— Он тоже не назвался. Был чертовски вежлив, я даже
растерялась.
— Пожалуйста, опишите его как можно подробнее.
— Так. Значит, лет ему под пятьдесят. Одет был в
длинный серый плащ. Лицо гладко выбрито, волосы темно-русые, на висках седые.
Вот, в сущности, и все. Сказал, что разыскивает Алису Соболеву по личному делу.
По-русски говорил правильно, но с сильным акцентом. Кстати, фамилию Алисы прочитал
по бумажке. И вообще, у меня сложилось впечатление, что он действовал по
чьему-то поручению. Это было видно. Знаете, когда человек не проявляет личной
заинтересованности.
Выйдя из подъезда, Денис достал свой ежедневник, куда
заносил все детали расследования и, присев на скамейку, принялся торопливо
записывать все, что только что услышал. На краю скамейки, где он умостился,
сидела старушка. Вероятно, всех, кто оказывался от нее в непосредственной
близости, старушка воспринимала как потенциальных собеседников.
— Опять весь двор перекопали, — ворчливо сказала
она, глядя вдаль. — Трубы чинют. Горячую воду отключили еще в мае и все
никак не подключут. Лодыри они. Поработают часа, почитай, два, и все. Приходют,
уходют, а людям тут не пройтить.
— Угу, — машинально отозвался Денис.
— Вчерась, оживилась старушка, — Павлика Семенова
сын, Мишка, их трое в семье, этот самый младшенький. Так вот он полез за ихние
загородки, и песком его завалило. Хорошо, ребяты старшие рядом были, вытащили
Мишку. А то бы сгиб. И кажный год — все одно. Уж сколько лет, сколько лет — все
копают, копают… Один раз, помнится, лет тридцать уж назад… В шестьдесят
седьмом, у меня тогда еще Игорь в больнице лежал с аппендицитом, иностранец тут
один шею сломал. Такое пальто у него было богатое, и сам весь из себя видный…
Прямо на трубы упал, так и помер. А сколько шуму из-за него было! Милиции
понаехало, начальства. Скандалили, ужас. А через пару дней все зарыли, как и не
было ничего.
За время ее тирады Денис не произнес ни слова. Он в
буквальном смысле слова превратился в соляной столб. Иностранец наверняка
приходил к Татьяне Соболевой, которая переселилась сюда с Чистых прудов, как
только побывала в роддоме и обзавелась младенцем. Значит, это был не чисто
женский заговор. В деле участвовал мужчина. Иностранец. Кем он был? И как его
смерть повлияла на дальнейший ход событий?
Старушка долго кряхтела, вспомнила попутно сотню историй из
своей жизни и жизни всех соседей и родственников, но все же сообщила Денису,
что ее Игорь лежал с аппендицитом в больнице в сентябре шестьдесят седьмого.
Выходило, иностранец погиб сразу после возвращения Татьяны Соболевой из
роддома.
Вернувшись домой и не застав жены на месте, Денис устроился
у телефона и принялся названивать Ольге Авдеенко. Вдруг она передумает и что-нибудь
скажет? Но Ольга, увы, не передумала.
— Я же вам объяснила, почему не хочу обсуждать эту
тему, — раздраженно сказала она. — Все, что вы узнаете про Алису, вы
узнаете не от меня.
Денис сдался. После чего позвонил Косточкину и задал ему тот
же самый вопрос.
— Мужчина? Иностранец? — Олег Михайлович помедлил
в раздумье. — Честно говоря, я не знаю, о ком речь. Насколько помню,
Татьяна договаривалась обо всем с американкой, на которую тогда работала. Может
быть, это был ее муж? Нет, не могу сказать ничего конкретного. Извините.
— Но вы и так мне очень помогли, — поощрил его
Денис. — В ближайшее время, кстати, я собираюсь поехать на Чистые пруды —
вдруг выясню что-нибудь о Татьяниной соседке по квартире.
— Что ж, удачи, — сказал Косточкин. Голос его был
задумчивым и безрадостным.
«Наверное, я разбередил его старые сердечные раны, —
подумал Денис. — Может быть, из-за этого он теперь плохо спит по ночам».
Глава 10
Мэтт сидел за столиком открытого кафе и лениво глядел по
сторонам. Повсюду пестрели красочные плакаты, возвещавшие об открытии
ежегодного праздника искусств. Мэтта заинтересовал благотворительный концерт.
Дорогие билеты означали дорогую публику, и жена Хэммерсмита вполне могла быть
среди зрителей первых рядов. Толпа для Мэтта являлась великолепной декорацией
его собственного спектакля. Толпа — это стихия, в толпе легко спрятаться, легко
посеять панику и легко скрыться самому.
Тэрри Куэйн, который с самого начала весьма беспокоил Мэтта,
оказался одной из рядовых единиц службы безопасности корпорации Хэммерсмита и
иногда сопровождал жену босса. Поначалу Мэтт сомневался, не ошибается ли он
насчет своей жертвы, но, собрав кое-какую информацию, пришел к выводу, что в
Вустер-сити находится та самая Элис Фарвел, которую ему заказали. Именно за
этой дамочкой он следовал от ее дома во Флориде, кем бы она теперь себя ни
называла.
Изучив других преследователей Элис Фарвел, Мэтт успокоился.
Среди них не было правительственных агентов. По сравнению с этим все остальное
было несущественным. Суета телохранителей и детективов казалась ему мышиной
возней. Он уже чувствовал себя в безопасности. И ошибался. На самом деле Тэрри
Куэйн опознал Мэтта еще в Москве. Мэтт был убежден, что Тэрри не знает его в
лицо. Что никто не знает его в лицо. Пожалуй, кроме пары доверенных людей. Но
во время той самой памятной поездки в Чикаго не только Мэтту показали Тэрри
Куэйна. Куэйну тоже показали Мэтта. Ничего удивительного. В конце концов, это
была его территория.
