Люсинда добирается до нас чуть раньше Дика. А Фрэнк говорит ему то, чего я весь день ждала в свой адрес:
— Классно катаешься.
— Спасибо, — отвечает Дик.
— Он с детства на лыжах, — вставляет Люсинда.
Мечта о бифштексе au poivre
[46]
с хрустящим frites
[47]
в уютном по-домашнему трактирчике вытесняет из головы все прочие мысли. Мне жизненно необходим вкусный ужин с бутылкой хорошего вина. Ради этого я готова увязнуть в долгах по макушку. Я еще не забыла, как три недели назад мы с Фрэнком в «1492» смаковали бифштексы с кровью. Но когда я предлагаю сходить куда-нибудь вечером, он машет рукой:
— Я думал заказать пиццу или что-нибудь в этом роде.
Пиццу или что-нибудь в этом роде? Я вне себя от разочарования. A-а, будь что будет. Черт с тобой.
— Я угощаю.
В душной ванне мотеля, втирая в кожу лосьон, я слышу, как Фрэнк тихо говорит по мобильнику. Порывшись в сумочке, достаю оттуда матерчатую косметичку. Я взяла с собой туго обтягивающие бедра джинсы, прозрачную черную блузку и лифчик — не очень удобные вещи и не совсем в моем вкусе. Приобрела недавно, можно сказать, специально для Фрэнка. Накладываю основу под макияж, румяна, крашу губы и ресницы и с трудом втискиваюсь в узкие шмотки. Терпимо. Кажется, я похудела.
Мне хочется, чтобы у Фрэнка отвисла челюсть, чтобы он оторвался от своего мобильника и свалился с кровати, исходя пеной от восторга. Но ничего такого не происходит. От мобильника Фрэнк отрывается только для того, чтобы уткнуться в телевизор. Подойдя к окну, я распахиваю его и обольстительно закуриваю. Посмотри на меня, посмотри, посмотри…
Фрэнк на мгновение отводит глаза от телевизора:
— Ты что, накрасилась?
Как будто он моя мать, а я двенадцатилетняя девочка.
— Тебе не будет неудобно в таком наряде? — добавляет он.
О боже.
«Стейк Паб» — темноватое, обшитое деревом заведение с большим салат-баром. Мы оба заказываем фирменные коктейли «Ураган» по 8 долларов, при этом Фрэнк принимается ставить галочки в меню, будто азартный игрок в Лас-Вегасе.
— Ну-ка, посмотрим, я беру фаршированные грибы, креветочный коктейль, говяжью вырезку… Как думаешь, здесь есть этот беарнский соус? Салат-бар… Возьму, пожалуй, полный набор, это всего два доллара сверху. Не возражаешь, Лейла?
Я складываю цены в уме: грибные шляпки — 8.95, креветочный коктейль — 11.95, вырезка — 25.95! Я никогда раньше не пользовалась этой карточкой и понятия не имею, пройдет ли она вообще, тем не менее энергично киваю головой: «Конечно!» Угощать так угощать, все расходы беру на себя. Иначе придется мотать отсюда, не расплатившись. Я уже ненавижу Фрэнка за то, что он поставил меня в такое положение, что он жмот, что он позволяет женщине, на которую ему скорее всего плевать, платить за его ужин.
Но без бифштекса я себя не оставлю. Заказываю самое дешевое мясо безо всяких закусок и салатов, просто с печеной картошкой и овощами (соте из цуккини).
Приносят заказ. Мой бифштекс жесткий как подошва, не разжевать. Может, сделать вид, что подавилась? Фрэнк то и дело бегает за добавкой: то еще хрустящего хлеба, то овощей с голубым сыром.
— Здорово ты придумала. — Он довольно ухмыляется, а я сижу как на иголках: вдруг кредитка не пройдет? С приближением десерта я нервничаю все сильнее.
Пудинг и ирландский кофе для Фрэнка, для меня — ничего.
— Не хочется сладкого.
Угу, не хочется. Мое единственное желание — набить рот сливочным мороженым.
По пути в туалет я решаю зайти в кассу и расплатиться подальше от столика. Официантка вставляет «Мастеркард» в аппарат, и я, затаив дыхание, жду, когда он защелкает. Девушка начинает вертеть в пальцах авторучку, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди. Я молча стою и жду, жду, жду. Она поднимает глаза и спрашивает:
— У вас есть другая карточка?
— Нет. Но эта должна работать, — заверяю я.
— Иногда у нас бывают проблемы с этим аппаратом. Попробую еще раз.
Пожалуйста, сработай. Пожжжалуйста.
— Лейла?
Знакомый голос. Я сразу узнала его, щеки запылали.
— Дик!
— Хорошо поужинали?
— О да, — восторженно отвечаю я. — Очень вкусно!
Официантку мое мнение совершенно не волнует, у нее другие заботы — карточка не проходит.
А к моим проблемам прибавилась еще одна: Дик застыл рядом. Уж не знаю, что его так поразило: то, что моя карточка не действует, или то, что я сама плачу за ужин, но он отводит меня в сторону и спрашивает:
— Проблемы? Если у тебя карточка не работает, могу одолжить наличных.
Он напомнил мне отца, которому, если подумать, в данный момент я бы очень обрадовалась. Мне страшно, мне стыдно, но я стараюсь сохранять спокойствие.
— Да нет, ничего. У меня тоже есть, — тянусь к заднему карману за несуществующим кошельком.
Положение становится критическим, но тут аппарат разражается музыкой, и я на радостях чуть не кидаюсь Дику на шею. Второй раз за день, между прочим.
— Идиотские аппараты, — улыбается он. И добавляет: — Ты сегодня просто прелесть. Я даже не сразу узнал.
— С такими-то фарами меня трудно не заметить.
Что это я ляпнула?
— Точно, — добродушно смеется Дик и, как джентльмен, меняет тему:
— Что тут стоит попробовать?
— Довольно неплохой бифштекс, рекомендую.
Он наклоняется ко мне, как Реджис Филбин
[48]
:
— Это ваш окончательный ответ?
— И профессиональный!
— Но ты же всего лишь мелкая сошка… Это не я сказал, заметь. Тебя цитирую.
Черт возьми, неужели запомнил?
— Гм…
— Шучу, шучу. Кстати, после вечеринки у Билли мы с друзьями поехали в «Такому».
— Правда?
— Вкуснее всего в меню был салат.
Я не могу скрыть радости.
— Вы брали «Цезаря» или зеленый с сыром горгонзолой, грушей и поджаренными грецкими орехами?
— Оба, — заявляет Дик, пристально глядя на меня.
Огромные голубые глаза.
— Ну, мне пора, — он почти извиняется. Но не уходит. Пару секунд мы стоим и молчим. Потом, положив руку мне на плечо, он говорит:
— Так здорово, что мы тут встретились.
