Книга Восьмой зверь, страница 45. Автор книги Владимир Ильин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Восьмой зверь»

Cтраница 45

Я смог уклониться и быстро подняться на ноги, опираясь на стенку. Мой противник успел вытащить оружие и, недобро улыбаясь, держал на отлете четырехгранный клин с отточенным острием, одна из граней которого была покрыта красивым узором единения с землей. Дело оборачивалось очень скверно — откуда у рядовых бандитов артефактный клинок?

Резкий удар ножом, от которого я еле смог увернуться, действует весьма отрезвляюще — в действиях противника чувствуется школа. Будет очень нелепо подохнуть в подворотне портового квартала. Злость на самого себя позволяет сосредоточиться и искать выход. Сбежать не получится — выход из проулка закрывает враг, другой путь перекрыт хламом — только нож в спину получу. Из оружия камень, которым кое-как можно блокировать удары. Очередной выпад я отвел ладонью — тем не менее, заработал рассечение. Кровь теплой пленкой покрыла руку и закапала вниз. Мой же соперник почему-то отступил назад. Расчет на кровопотерю? В любом случае, долго я против ножа не продержусь.

Сдаваться я не собирался. На плечах была преобразованная рубашка — главный козырь. Я сбросил плащ с плеч и метнул в сторону соперника, сам же резко дернул за края рубашки, превращая из в твердую плоскость, и буквально грудью влетел на клинок. Тут же — удар камнем противника по голове, за ним еще один и еще, пока грабитель не замирает.

Я обессиленно приваливаюсь к стене и сползаю вниз. Теперь мои потери — рука продолжает кровоточить. Обрабатываю спитом — не зря же таскаю с собой. Рву рубаху одного из соперников трофейным клинком на лоскуты и перевязываю. На груди тоже рана — не смотря на защиту ткани, клинок проник в тело и оставил отметину в виде пирамиды с гранью в полсантиметра. Свиду выглядит страшновато, но бывало и хуже. Шок и адреналин пока не позволяют чувствовать боль — она придет позже. Тоже перевязываю. Плащ закроет следы ран и кровь. Теперь трофеи — артефактный нож, два кошеля — серебра больше, чем золота, но тоже неплохо. А еще мой портрет, искусно выполненный неизвестным художником. Вот так да — других эмоций просто нет. Думать буду позже — издалека доносится топот сапог по проулку, а у меня тут два трупа. Я неловко перелез через кучу хлама и вынырнул из другой части улицы. Мне показалось, или позади кто-то вскрикнул? Возвращаться уж точно не собираюсь.

Мой путь вновь завел меня в самую глубину трущоб, из которых я вышел уже совсем с другой стороны, сделав солидный крюк. Еще пара кварталов — и сверкание серебряной монеты снимает полусонное состояние извозчика. Остановились мы за квартал до ограды академии, дальше карета ехать отказалась — есть у таксистов своя иерархия, по которой очень малое число имело возможность работать тут, а остальным лезть было никак нельзя — мигом шины проколют, а то и шею свернут. Странно, но небольшая прогулка до дверей в академию вымотала все силы, пришлось облокачивать о стену и отдыхать. Еще сложнее дался подъем по лестнице, мир стал ощутимо кружиться перед глазами — и я просто не понимал причину происходящего.

В квартире оказалось неожиданно пусто — девушки совсем не вовремя куда-то пропали. До комнаты я доковылял кое-как, уже отыскав причину — достаточно было приглядеться к повязкам, чтобы заметить, что кровь продолжала сочиться из ран. Даже хваленая лечебная магия академии, на которую я так рассчитывал в пути, собираясь избежать посещения врача, была бессильна.

Зло, обитавшее в артефактном кинжале, вытягивало из меня жизнь — эта мысль пришла, уже позже, когда я перетягивал все еще открытую рану свежей повязкой. Надо было что-то делать. Холодный разум подсказывал — я не смогу вернуться в город снова, просто нет сил. Да что там — я даже в коридор не сумею выползти, чтобы закричать о помощи. Повязка моментально пропиталась бурым и изрядно холодила грудь.

На глаза беспомощного, обреченного человека попались аккуратно сложенные листы бумаги. Теперь терять было действительно нечего — я нашел в себе силы аккуратно разложить листы перед собой, навалился на стул, вцепившись в спинку до боли, удерживая сознание от падения в пропасть беспамятства, и затянул первый речитатив ритуала. Ну, предок, выручай.


Глава академии с истинно научным подходом изучал бокал, установленный им на одно из четырех рубленных ребер. Конструкция держалась уже десяток минут, оправдывая надежность всего квадратного перед круглым и овальным. По крайней мере, бутылка марочного вина не оправдала надежд и осколками валялась на наборном паркете кабинета. Увы, и бокал и, до того, бутылка были пустыми, а идти за новой или поручать это кому-либо, мужчине было лень. Наверняка, потому он и не спился за этой работой.

Четыре воспитанника убиты. Два функционала погибли от наказания за клятвопреступления. За неполную неделю! Он даже не смог объявить о смерти четвертого, дабы не рождать панику в сердцах. Вместо этого — найм целой гильдии для негласной охраны выпускников, чтобы хоть как-то умерить волну непонятных смертей. Слишком много проблем для одной недели.

— Быть может, я загляну позже? — донесся до сознания бархатный голос секретарши.

Механический доводчик мягко погасил касание дорогой и тяжелой двери. Кажется, она все-таки ушла.

Хозяин кабинета не совсем понял, что секретарь хотела, да и не стремился разобраться. Неприятности никуда не денутся, а хорошие новости он давным-давно отучился ждать. Возможно, от него хотели мудрого совета или подписи под очередной никому не нужной бумажкой, но все это вполне подождет до рассвета, когда из сломленной, пьяной фигуры начальства фениксом возродится сильный и упрямый глава академии. Пока очередной груз проблем не заставит заглянуть на дно стакана в очередной раз.

Рука коротким замахом снесла бокал на паркет. Судя по звуку, разбился — мужчина верил, что к счастью.

Нетрезвый взгляд прошелся по кабинету — хотелось разрушить еще что-нибудь, желательно дешевое, но подобного больше не было в огромном, богато обставленном помещении.

Слишком большой кабинет для одного, но должность требует обитать именно здесь, в неудобном, обезличенном месте. Стол, слишком большой для работы, как центр власти. Огромные портреты предшественников на стене по левую руку, не похожие на самих себя в жизни, нарисованные по единому шаблону чести-и-ума. Когда-нибудь и его рожа будет в одном ряду с ними, а вот следующему хозяину повезет меньше — на стене больше нет места. По правую руку — огромные окна на город, вечно запертые, и летом и зимой — такова плата за прихотливую конструкцию. Быть может, потому ему так душно?

Глава оперся руками о столешницу и поднялся с кресла. Шатающейся походкой добрел до ближайшего окна, сдернул с плеч глупую узорную мантию, завернул ею руку и двумя ударами выбил стекло. Поток свежего ветра ударил в лицо, пронесся по помещению, раскидывая бумаги со стола. Впервые за день на лице архимага была улыбка.

— Что вы видите перед собой, господин? — уважительный мужской голос где-то позади не вызвал тревоги.

— Город, — односложно ответил ректор, наслаждаясь видом без стекол и одновременно сетуя на разрушенное одиночество.

— Вы видите высотки министерств, градоуправление, банки и самые богатые особняки. В свою очередь, они видят почти тоже самое, плюс академию, и называют это городом. Все мы привыкли олицетворять образ с самым красивым, что в нем есть, пренебрегая досадными деталями. Например, Академия прекрасна, если не замечать трех убитых учеников и двух скончавшихся функционалов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация